28-11-2014
В последние десятилетия в психологии достаточно интенсивно разрабатываются вопросы, связанные с осуществлением оценочных процессов, которые неизбежно затрагивают более широкие проблемы целеполагания и свободы осуществления выбора. Эти исследования позволяют глубже понять психологические аспекты основополагающих философских категорий.
- Понятия свободы и воли
Во́ля - психическая функция, заключающаяся в способности индивида к сознательному управлению своей психикой и поступками в процессе принятия решений для достижения поставленных целей. Ф. Н. Ильясов (2013) волю определяет как «способность субъекта создавать иерархизированную систему ценностей и прикладывать усилия для достижения ценностей более высокого порядка, пренебрегая ценностями низкого порядка». Понятие воли тесно связано с понятием «свободы». Свобода воли - это возможность человека делать выбор вне зависимости от определённых обстоятельств. Д. А. Леонтьев (1993) определяет свободу как возможность инициации, изменения или прекращения субъектом своей деятельности в любой точке ее протекания. Свобода подразумевает возможность преодоления всех форм и видов детерминации активности личности (Ницше Ф., 1990).
В философии с давних пор ведётся спор о существовании свободы воли, её верном определении и природе. Существуют две противоположные позиции: жёсткий детерминизм - утверждение о том, что детерминизм верен и свободы воли не существует, а также метафизический либертарианизм, утверждающий, что детерминизм неверен и свобода воли существует или, по меньшей мере, возможна. Согласно концепции детерминизма абсолютно всё происходящее было причинным образом предопределено произошедшим ранее.
Идеалистическая теории свободы воли утверждает, что человек является первичной причиной своих действий. Чтобы нести ответственность за свой выбор, необходимо являться причиной этого выбора, поэтому если свобода воли существует, то человек ответственен за свои действия. Если же верен детерминизм, то любой выбор человека вызван событиями, которые находятся вне его контроля. Концепция свободы воли подразумевает, что индивидуум при определённых обстоятельствах может сделать выбор из нескольких возможных вариантов. В нефизических теориях либертарианизма считается, что события в мозге, приводящие к действию, не сводятся к физическим процессам и нефизический разум, воля или душа влияет на физическую причинность.
Детерминизм совместим со свободой воли, точнее было бы сказать, что свободу воли определяют таким образом, что она может сосуществовать с детерминизмом. Свобода может существовать или отсутствовать по соображениям, не связанным с метафизикой. Компатибилисты определяют свободу воли как свободу действия в соответствии с собственными мотивами, без вмешательства других людей. Они утверждают, что истинность детерминизма не имеет значения, имеет значение лишь то, что воля человека является следствием его собственных желаний и не определена внешними условиями. В противоположность этому позиция инкомпатибилистов связана с некой метафизической свободой воли.
Принцип свободы воли имеет следствия в религии, этике и науке. К примеру, в религии свобода воли подразумевает возможность сосуществования желания человека и его выбора с божественным всеведением, хотя непредвзятому человеку трудно это понять. В науке изучение свободы воли может выявить способы прогнозирования человеческого поведения. Существует также точка зрения, что свобода воли невозможна как при детерминизме, так и при индетерминизме.
Представляется вполне очевидным, что ваши действия зависят исключительно от вас. Вы, как кажется, свободны в своем выборе дальнейших действий и, таким образом, несете моральную ответственность за свой выбор. Например, если у входа в магазин стоит человек, собирающий пожертвования, то перед вами возникает дилемма: положить свои деньги в коробку для пожертвований или войти внутрь и купить торт. Вы полностью свободны сделать выбор в данной ситуации, но вы не свободны не делать его. Свободный выбор - удел каждого человека; человек «обречён на свободу», он выбирает неизбежно даже тогда, когда не хочет выбирать (Жан-Поль Сартр).
Современный философ Гален Стросон (2010) считает, что концепция свободы воли ведёт к бесконечному регрессу и потому бессмысленна. Основной аргумент состоит в следующем. То, что вы делаете, определется тем, что вы собой представляете, поэтому, если вы несёте ответственность за то, что вы делаете, вы должны нести ответственность за то, что вы собой представляете. Но вы не можете нести ответственность ни за то, ни за другое, поскольку то, что вы собой представляете, определяется вашей наследственностью и предшествующим опытом. Каждое ваше действие сейчас предопределено предшествующими событиями, а эти предшествующие события предопределены более ранними событиями. В конце концов мы дойдём до начальной фазы, которая полностью определяется генетическими компонентами, за которые вы, естественно, не ответственны.
Однако этот аргумент не лишает вас возможности чувствовать ответственность за то, что вы делаете. Ответственность и возможность выбора - разные вещи. Ответственность определяется сознанием и вы будете считать себя ответственными, если ваша собака кого-то укусит или ваша машина покатится с горы и нанесет кому-то ущерб, несмотря на то, что вы не контролируете эти события. Человек не может создать себя и своё состояние из ничего. Из этого аргумента вытекает, что сама по себе свобода воли абсурдна, а не то, что она несовместима с детерминизмом.
Современная наука является комбинацией детерминистических и стохастических теорий. Квантовая механика предсказывает события только в вероятностных терминах, ставя под сомнение, является ли вселенная детерминированной. Современные теории не могут разрешить вопрос, истинен ли детерминизм, который имеет множество интерпретаций. С точки зрения физикализма предполагается, что законы квантовой механики предоставляют полное вероятностное описание движения частиц вне зависимости от того, существует ли свобода воли.
По мнению С. Хокинга и Л. Млодинова («Высший замысел», 2010) молекулярные основы биологии указывают на то, что люди являются своего рода сложными биологическими машинами, и хотя на практике наше поведение невозможно в точности предсказать, свобода воли всего лишь иллюзия. Она может существовать только при отрицании детерминизма, т.е. в компатибилистской интерпретации.
В некоторых философиях когнитивных наук и эволюционной психологии предполагается, что свободы воли как сущность не существует. Вследствие необходимости создания сложного поведения при взаимодействии конечного набора правил и параметров создается иллюзия свободы воли. Такое ощущение свободы воли возникает вследствие непредсказуемости результата, получаемого на основе детерминистских процессов. Примерами могут служить некоторые игры, в которых есть набор жёстких правил, вся информация открыта любому игроку и никаких случайных событий в игре не происходит.
Тем не менее, стратегия таких игр как шахматы, несмотря на простой набор определённых правил, может иметь огромную возможность непредсказуемых ходов. По аналогии полагают, что ощущение свободы воли возникает при взаимодействии конечного набора правил и параметров, генерирующих бесконечное и непредсказуемое поведение. Но если бы существовал способ учесть и рассчитать все события, то кажущееся непредсказуемым поведение стало бы предсказуемым.
В биологии вопросы свободы воли часто рассматривают в рамках социогенетизма или биогенетизма, суть которых заключается в относительной важности влияния генетики и биологии на культуру, среду, развитие и поведение человека. Многие исследователи считают, что основные аспекты поведения человека могут быть объяснены генетикой, эволюционным развитием мозга человека. Такая точка зрения вызывает беспокойство, поскольку в этой ситуации люди не могут нести ответственность за своё поведение. Стивен Пинкер считает, что боязнь детерминизма в вопросах генетики и эволюции является ошибкой, и не стоит путать объяснения с оправданием. Для ответственности не требуется, чтобы поведение было беспричинным, до тех пор пока оно реагирует на похвалу и наказание. Более того, не вполне очевидно, что влияние среды несёт меньшую угрозу свободе воли, чем генетика.
В психиатрии проблема свободы воли связывается с определённой группой психических расстройств, прежде всего имеется ввиду шизофрения, при которых действия не находятся полностью под контролем субъекта. Хотя сами по себе такие расстройства не опровергают существование свободы воли, их изучение может помочь в понимании того, как мозг создает подобные ощущения.
Психология, исходя из идеалистического понимания природы воли, давала в свое время три различных ответа на вопрос о том, какова природа побудительных причин осуществления волевых действий – это интеллектуальные процессы, эмоции и сама воля.
В интеллектуалистической теории воли (Мейман) источником волевой деятельности человека являются его представления, которые являются необходимым составным элементом всех психических процессов, в том числе и таких сложных проявлений сознания, как чувство и воля. Человек же никогда не желает того, о чем у него нет представления. Сознание человека наполнено массой представлений различной степени ясности, каждое из которых борется за свое преимущественное положение. Побеждают в этой борьбе наиболее ясные и отчетливые представления, которые и дают начало волевым процессам: волевые стремления возникают в процессе борьбы представлений.
Психологи эмпирической школы придерживались эмоциональной теории воли (Рибо). Единственной причиной волевого акта они считали чувства. В основе волевой деятельности, по этой теории, лежит стремление испытать или продлить удовольствие и избежать страдания. Действия человека вызываются эмоциями, переживаемыми им в данный момент. Представления, не сопровождаемые чувствами, остаются всего лишь «холодными идеями», не способными вызвать даже самое простое действие.
Интеллектуалистическая и эмоциональная теории воли не признавали самостоятельности волевых процессов. Они считали волю явлением вторичного порядка, строящимся на базе представлений или чувств. Приверженцы волюнтаристической теории воли (Вундт, Джемс) утверждали самобытность и изначальную независимость воли от чувств и представлений – побудительные причины воли заключены в ней самой.
Последнее столетие характеризуется осознанием детерминизации сознания и поведения объективными условиями существования, социальным и культурным окружением, общественным бессознательным (Э. Фромм). Для психологии этот период характеризуется размежеванием «жёсткого детерминизма», предполагающего, что детерминация психических процессов и поведения носит всеобщий характер и не оставляет места для реальной свободы, и «мягкого детерминизма», допускающего наличие среди детерминированных процессов некоторого пространства свободы.
Примерами жесткого детерминизма являются точки зрения П. В. Симонова (1984), рассматривающего свободу как иллюзию, возникающую в связи с тем, что мы осознаём полностью все влияющие на нас детерминанты, З. Фрейда, считающего, что человек целиком обусловлен его прошлым, Б. Скинера (B. Skinner), утверждавшего возможность и необходимость тотального контроля и управления поведением человека.
Говоря о свободе, Д. А. Леонтьев обращает внимание на множественность и многоуровневость регуляции поведения. В этой ситуации высшие регулирующие инстанции позволяют человеку освободиться от детерминирующего влияния низших, трансцендировать их. Основой свободы является осознание факторов, влияющих на деятельность, и тех последствий, к которым она может привести. Степень свободы определяется совокупностью ресурсных возможностей (внешних и внутренних). Наконец, ценностная основа свободы придаёт ей смысл, отличая позитивную «свободу для» от негативной «свободы от».
Э. Фромм (1990, 1992) выделяет позитивную свободу, "свободу для", в качестве главного условия роста и развития человека, связывая её со спонтанностью, целостностью, креативностью и биофилией – стремлением к утверждению жизни в противовес смерти. Вместе с тем свобода амбивалентна. Она одновременно и дар, и бремя; человек волен принять ее или отказаться от нее. Человек сам решает вопрос о степени своей свободы, делая собственный выбор: либо действовать свободно, т.е. на основе рациональных соображений, либо отказаться от свободы. Многие предпочитают бежать от свободы, выбрав тем самым путь наименьшего сопротивления.
В. Франкл (1987) считает, что человек не свободен от внешних и внутренних обстоятельств, однако они не обусловливают его полностью. Наследственность, влечения и внешние условия оказывают существенное влияние на поведение, однако человек свободен занять определенную позицию по отношению к ним. Он может найти и реализовать смысл своей жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными причинами. Свобода сосуществует с необходимостью, причем они локализованы в разных измерениях человеческого бытия. Свобода по отношению к влечениям проявляется в возможности сказать им "нет". Свобода к внешним обстоятельствам тоже существует, хоть она и не беспредельна и выражается в возможности занять по отношению к ним ту или иную позицию.
Согласно Р. Мэй (1981) свобода заключается не в выборе состояния активного субъекта и пассивного объекта - переживать себя либо в одном, либо в другом качестве. Пространство свободы – это дистанция между состояниями субъекта и объекта, это некоторая пустота, которую нужно заполнить. Свобода есть возможность изменения того, что есть, способность трансцендировать свою природу. По мере развития самосознания соответственно увеличиваются диапазон выбора человека и его свобода.
В теории субъектности Р. Харре (1979, 1983) свобода - это способность выступать "агентом", или субъектом, т.е. действующим лицом, движущей силой действия и обладать определённой автономией, которая предполагает возможность дистанцирования как от воздействий окружения, так и от внутренних принципов. Детерминация человеческих действий далека от простой линейной причинности и является многовершинной. Высший уровень её определяет вероятность переключения с одной подсистемы на другую. Такая система может иметь бесконечное число уровней, и на каждом из них – бесконечное число подсистем. Она способна осуществлять горизонтальные сдвиги, т.е. переключать управление нижележащими уровнями с одной подсистемы на другую, а также обеспечить переключение по вертикали.
По мнению автора теории самоэффективности и регуляции поведения А. Бандуры (1997) основой человеческой свободы является способность воздействия на себя, которое становится возможным благодаря двойственной природе Я – одновременно как субъекта и объекта. Я влияет на поведение субъекта так же, как и внешние факторы. Одним из основных проявлений субъектной детерминации является способность людей действовать не так, как это диктует внешняя среда, а в ситуациях принуждения – сопротивляться ему. Именно благодаря способности воздействия на самих себя люди являются в какой-то мере архитекторами собственной судьбы: "человеческое поведение детерминировано, но детерминировано отчасти самим индивидом, а не только лишь средовыми факторами".
Э. Деси и Р. Райан (1985, 1986, 1991) выдвинули предположение о наличии внутренней потребности в самодетерминации, которая помогает предсказать и объяснить развитие поведения от простой реактивности к интегрированным ценностям; от гетерономии к автономии по отношению к тем видам поведения, которые изначально лишены внутренней мотивации". Автономия состоит в том, что субъект поступает, исходя из глубинного ощущения себя. Быть автономным означает быть самоинициируемым и саморегулируемым, в отличие от ситуаций принуждения, когда действия не вытекают из глубинного Я. Количественной мерой автономии является то, в какой степени люди живут в согласии со своим истинным Я.
Как нам представляется, столь широкий диапазон варьирования трактовки понятия свободы определяется сложностью и многофакторностью проблемы. Ситуация может быть упрощена, если попытаться выделить эти факторы и определить роль каждого из них в рассматриваемой проблеме. Критерий «свободы-несвободы» относится к выбору цели и к принятию решения о реализации деятельности. В этой ситуации наша задача сводится к выделению тех психических механизмов, которые определяют формирование цели, и установлению влияния на категорию свободы каждого из них. Благо разработка концепции оценочных процессов предоставляет такую возможность.
Целеполагание и принятие решения о реализации деятельности основываются на том объёме знаний, которыми располагает субъект. Этот объём обеспечивается тремя источниками информации: механизмами наследования, сформированными в процессе эволюции; опытом предшествующих поколений, т.е. знанием, передающимся посредством научения (социализации), и личным опытом субъекта, полученным в процессе любой формы взаимодействия, включая наблюдение. Эти источники обеспечивают формирование трёх целеполагающих факторов - жизнеобеспечения, видообеспечения и когнитивных процессов. Рассмотрим каждый из них.
Жизнеобеспечение.
Целевая пирамида. В психологии существует тенденция рассматривать потребности и мотивы личности не как изолированные образования, а как иерархически организованную структуру. Наличие иерархических отношений, может быть, не совсем явно наличествует в делении потребностей на основные и дополнительные, на базовые и надстроечные, на биологические и социальные. Наиболее чётко эта мысль прослеживается у А. Маслоу (1999) в его концепции иерархии мотивов, где он подчёркивает преимущество (препонентность) физиологических потребностей над социальными.
Голодный человек живёт мыслями о хлебе, однако как только он получает этот хлеб, возникает необходимость в зрелищах. Автор конкретно не говорит о систематизирующей основе такой иерархизации, но имплицитно эта концепция предполагает, что потребности имеют свою ценность и могут быть ранжированы по этому критерию. Об этом же говорит функциональное назначение этого феномена - установление очерёдности активации потребностей.
Существует довольно много вариантов подобных иерархизаций, но мы хотим обратить внимание на другое. В констатации наличия иерархизации имеется одно чисто логическое несоответствие. Потребность – ремиттирующая функция и каждый данный момент субъект реализует только какую-то одну. Потребностная деятельность обеспечивается транзиторными психическим конструктами, которые по завершении деятельности либо распадаются (экспектация), либо взаимодействуют с контекстом (результат деятельности) и поэтому не могут быть использованы для осуществления иерархизации. В такой ситуации вопрос об иерархизации не может быть даже поставлен, поскольку просто нечего иерархизировать.
Тем не менее житейский опыт подсказывает, что иерархия всё-таки существует и когда есть нечего как-то не до самоактуализации, а наличие угрозы жизни не способствует эстетическому развитию («когда говорят пушки, музы молчат»). Не вдаваясь в подробности можно предположить, что понятие иерархизации относится не к потребности в её традиционном понимании, а к какой-то её константной составляющей. Наиболее вероятными кандидатами на эту роль является нужда, лежащая в основе потребности, и формируемая ею цель деятельности.
Цель деятельности в процессе её реализации практически всегда распадается на субцели, формируя целевой ряд, функция которого состоит в осуществлении процессуального контроля. Например, получение диплома о высшем образовании как цель деятельности распадается на прохождение отдельных курсов, семестров, которые представляют собой субцели по отношению к первой. Прохождение семестра, в свою очередь, распадается на выполнение лабораторных работ, прослушивание лекций, изучение источников, сдачу зачётов и экзаменов, которые представляют собой субцели по отношению к предшествующей. В свою очередь, каждая из этих субцелей состоит из выполнения конкретных действий, которые могут рассматриваться как её составные части.
Но само получение диплома не является конечной целью субъекта, оно осуществляется для чего-то другого. Установление этого «другого» достаточно просто. Для этого нужно только задать вопрос - зачем? Зачем человеку нужен диплом? Он нужен для того, чтобы улучшить своё материальное положение, повысить свой социальный статус, самоутвердиться. Но и эти цели тоже не являются конечными и, в свою очередь, направлены на более полное удовлетворение нужд организма, определяющих выживание личности, а эти цели являются выражением стоящей за ними базовой биологической цели – жизнеобеспечения.
Возникающая в этом случае конструкция может быть обозначена как целевая пирамида, представляющая собой систему способов осуществления жизнеобеспечения, используемую данным субъектом. В этом плане вся жизнедеятельность человека может быть представлена как единый экспектационный ряд, ранжированный в зависимости от степени глобальности цели, в которой основная цель задаётся биологическими факторами жизнеобеспечения, а её детализация определяется реальными условиями настоящего взаимодействия.
Несмотря на всё многообразие видов деятельностей, которые осуществляет субъект, они оказываются связанными друг с другом, придавая целенаправленность существованию человека. Эти связи могут быть не всегда очевидными и осознаваемыми, но они всегда есть. Если мы возьмём цель любой деятельности и попробуем установить стоящие над ней суперцели, то мы непременно придём к подобной конструкции.
Таким образом, основной целью человеческой деятельности является осуществление жизнеобеспечения; всё остальное суть субцели, определяющие способы осуществления первой. В понятийном отношении жизнеобеспечение представляет собой психобиологический драйв, значимость которого распространяется на все нижележащие субцели, осуществляя их означивание в зависимости от их места в этой системе и той роли, которую они выполняют в жизнеобеспечении.
Так, возникший голод может быть утолён приёмом хлеба, но хлеб как таковой не нужен субъекту. Ему необходимо нормализовать те психобиологические параметры, которые сместились в процессе возникновения голода. Хлеб в этом случае является только внешним способом их нормализации, т.е. выполняет функцию условия. Именно поэтому предметы потребности могут варьироваться: голод можно утолить множеством других способов, но их эффект должен быть однозначен – нормализация девиированных параметров. Соответственно ценность этих способов будет определяться их способностью восстанавливать нарушенный гомеостаз.
В этом смысле свобода воли – это лишь иллюзия сознания. То, что мы понимаем под свободой воли, на самом деле является использование сознания для оптимизации достижения генетически предопределённой цели. Такое понимание свободы близко к определению свободы как осознанной необходимости с тем лишь уточнением, что эта необходимость генетически обусловлена и для её осуществления не нужно даже осознания. Оно используется лишь для того, чтобы более оптимальным образом осуществить эту генетическую предопределенность.
Свобода, вроде бы, есть и человек действительно может принимать произвольные решения относительно того, съесть ли ему на завтрак бутерброд с сыром или овсяную кашу, но конечная цель этих действий общая – удовлетворение пищевой потребности, а через неё – осуществление жизнеобеспечения; он может произвольно принять решение пойти ли ему сегодня в гости к друзьям или остаться дома и почитать книгу, но и то и другое есть формы отдыха, необходимого для жизнеобеспечения.
Человек может произвольно менять распорядок своего дня, но он в любом варианте будет включать в себя все необходимые для жизнеобеспечения компоненты, он может менять время и место работы, но он всё равно будет работать, он может как угодно выстраивать свои отношения с окружающими, но в любом случае он будет сохранять разумный баланс своих интересов и интересов окружающих. Это определяет следующий вывод – свобода обычно состоит в выборе средств, сохраняя более стабильными цели.
Наличие свободы (особенно абсолютной свободы) предполагает отсутствие изначально определённой цели вне волеизъявлении самого субъекта и возможность её произвольного установления (свобода выбора цели). Казалось бы, наличие генетически обусловленной цели жизни и её превалирующее значение, соподчинённость ей всех остальных субцелей делает сомнительным саму возможность использования термина «свобода» в применении к человеческому существованию. Свобода сводится не к выбору целей, а к выбору средств, направленных на оптимизацию достижения генетически обусловленной цели. Человек – существо с запрограммированным стереотипом развития, его направленностью и целевыми установками.
Эта целенаправленность определяется базовым психобиологическим драйвом – необходимостью жизнеобеспечения. Сходные понятия уже существуют в психологии (жизненная энергия Мак-Дугалла, «инстинкт жизни» в психоаналитической концепции З. Фрейда). В биологии она обозначается как «инстинкт самосохранения». Необходимо только отметить, что во всех этих случаях указанные понятия используется безотносительно к проблемам целеполагания.
Предметность и процессуальность. Понятие цели, кажущееся на первый взгляд понятным и самоочевидным, в действительности относится к числу сложных категорий философии, экономики, теории управления и социологии. Не имея возможности вдаваться в подробности, выделим только одно, необходимое для нас положение: цели могут быть общие или процессуальные и частные или предметные. Принципиальным отличием процессуальных целей, таких как стремление к власти, самоутверждению, карьерному росту, богатству, творческому развитию, является невозможность их достижения. Они как линия горизонта всё время отодвигаются по мере приближения к ним. В силу своей процессуальности они не могут формировать предметные цели, а следовательно, и потребности.
Для их формирования процессуальная цель должна быть разбита на субцели, обладающие предметностью, т. е. конкретизироваться. Например, стремление к богатству может реализоваться в бизнесе, где каждая конкретная сделка бизнесмена будет формировать потребностную деятельность, имеющую свою предметную цель. Её наличие даёт возможность субъекту произвести предварительную оценку степени успешности предполагаемой деятельности, принять решение о её реализации, а затем оценить полученный результат.
Предметность и процессуальность как качественные характеристики цели разнесены по разные стороны целевой пирамиды: чем выше цель, чем более она глобальна и процессуальна, тем большую роль в ней играют наследственно обусловленные психобиологические процессы, тем менее она осознаётся. Но такая цель не может быть реализована непосредственно, а только путём разделения на множество конкретных целей. Чем ниже цель, тем более она предметна, тем выше возможность её осознания, тем более она вариабельна.
Возможность выбора (диапазон свободы). Для чего мы всё это приводим? Субъективное восприятие свободы выбора цели определяется именно возможностью варьирования предметными целями при сохранении процессуальных. Процессуальные и предметные цели обладают разной степенью свободы: чем цель более процессуальна, тем ниже степень её свободы, и наоборот, чем она более предметна, тем большей степенью свободы она обладает. Наиболее процессуальной целью является жизнеобеспечение, которое не может быть изменено или игнорировано. Жизнеобеспечение определяет только общее направление деятельности, тогда как конкретные цели вариативны и ситуационно обусловлены.
Не осуществлять жизнеобеспечение человек не может. Как только субъект опускается на ступеньку ниже и начинает определять каким образом он будет осуществлять это жизнеобеспечение, появляется возможность варьирования, т.е. элемент свободы. Эта возможность варьирования будет всё время возрастать по мере продвижения вниз по целевой пирамиде, достигая полной произвольности в самом её основании: чем более значима цель, тем меньше степень её свободы, и наоборот. Наибольшей свободой обладают наименее значимые цели.
Жизнеобеспечение обладает наивысшей значимостью, все остальные цели являются более частными, представляют собой только конкретизацию этой основной цели в данных условиях и получают от неё свою значимость в соответствие с их ролью в этом процессе. Такой механизм означивания целей определяет природу их значимости – она является наведенной.
Видообеспечение.
Но жизнеобеспечение не в состоянии объяснить всё многообразие человеческого поведения, например, наличие людей бесшабашной храбрости, демонстрирующие презрение к опасности, людей, жертвующих своей жизнью ради других, выбирающих экстремальные профессии, наличие конфликтов, связанных с риском для жизни, наконец, возникновение войн. Объяснение этих феноменов состоит в том, что жизнеобеспечение - не единственный базовый психобиологический драйв, есть ещё видообеспечение.
Оно осуществляет те же функции, что и жизнеобеспечение - означивание объектов, явлений, событий внешней среды и формирование целей деятельности, только делает это исходя из необходимости сохранения популяции в целом. Задача видообеспечения - сохранение и развитие вида. Эти два базовых психобиологических драйва частично перекрывают друг друга и в некоторых случаях могут входить в противоречие.
Видообеспечение формирует определённое количество психобиологических драйвов частного порядка, из которых мы выделим три - конкурентные отношения, иерархизация сообщества, обеспечение и защита потомства. Осуществление конкурентных отношений часто ведёт к возникновению конфликтов, агрессивного поведения (борьба за право оставления потомства, за право распределения группового продукта, за властные полномочия, за владение ресурсами) и может представлять угрозу жизни, входя в противоречие с инстинктом жизнеобеспечения.
Аналогичное явление наблюдается в животном мире. Для привлечения внимание самки павлин в процессе эволюции приобретает яркую окраску, представляющую собой шедевр декорации, но это одновременно и демаскирует птицу. Тетерев - очень осторожная птица с прекрасным слухом, подобраться к нему незаметно практически невозможно. Но в период спаривания он токует так громко, что теряет слух и становится лёгкой добычей охотника. Инстинкт слеп, и обеспечивая осуществление одних функций, он может становиться препятствием осуществления других.
Иными словами, человек произвольно может нарушать генетически заложенные принципы психической организации, не говоря уже о выработанных в процессе жизни. Но не всё то, что человек может делать по своим психофизиологическим возможностям, он должен делать. Люди поступают в соответствии со своими представлениями об окружающем мире и своей роли в нём, но эти представления субъективны и как таковые могут отличаться от аналогичных представлений других лиц.
Когнитивные механизмы целеполагания.
Люфт свободы определяется вышесказанным. Но в некоторых случаях человек может поступать вопреки этим принципам, нарушать их. Он, оказывается, может корректировать и самые высшие цели - жизне- и видообеспечение. Любой психический акт, любая потребностная деятельность обеспечивается не только наследственными, но и когнитивными механизмами. Первые обеспечивают константные механизмы этих процессов, последние - их корректировку применительно к условиям данного взаимодействия. Варьировать здесь может только их долевое участие.
Генетический компонент не может сформировать деятельность (ни предметную, ни процессуальную), он определяет только побуждение к деятельности и её стратегию, например, тенденцию к осуществлению агрессии или ретруссии при возникновении опасности. Но в чём она должна выражаться, т.е. на кого должна быть направлена эта агрессия и от взаимодействия с кем необходимо уклониться, определяется научением и личным опытом.
Сама возможность осуществления такой корректировки определяет доминирование когнитивных механизмов над генетическими. Инстинкт самосохранения может диктовать необходимость сохранения жизни любой ценой, но боязнь выглядеть трусом или потерять уважение может оказаться сильнее и заставить субъекта сыграть в «русскую рулетку». В некоторых случаях эта когнитивная корректировка может быть столь велика, что позволяет субъекту вопреки инстинкту самосохранения покончить жизнь самоубийством при невозможности выплаты карточного долга.
Когнитивная деятельность тоже обеспечивается оценочными процессами и строится на трёх принципах - необходимости, возможности и целесообразности . Необходимость определяется нуждой, которая для осуществления деятельности формирует соответствующую экспектацию, включающую в себя цель деятельности (внешнюю и внутреннюю) и способ достижения этой цели (алгоритм деятельности) с их значимостными характеристиками. Значимость этой нужды должна быть выше значимости трудозатрат на осуществление деятельности (игра должна стоить свеч). Возможность определяется путём сопоставления этого алгоритма деятельности с самооценкой, формируемой прошлым опытом.
Наибольший интерес в этой триаде представляет определение целесообразности. Оно строится на гедонистическом принципе - деятельность должна либо снижать негативный компонент нужды, либо обеспечивать позитивный компонент цели, либо и то, и другое одновременно. Только после осуществления всех этих оценочных процессов субъект имеет возможность принять решение о реализации деятельности.
Принципиальным моментом этого процесса является система контроля, которая обеспечивает целесообразность психической деятельности, ограничивая, естественно, её свободу. Человек с одной стороны свободен в своём выборе, с другой «обречён» на выбор оптимального варианта, а потому несвободен. Он, конечно, может действовать вопреки принципу целесообразности, т.е. имеет для этого возможности, но предпочитает не делать этого. Инструментом осуществления этого принципа является ещё один психобиологический драйв - гедонизм, стремление к получению позитивных эмоций и избеганию негативных.
Психологическое содержание понятия свободы.
Так что же в этом случае происходит со свободой воли? Она, безусловно, есть, но в рамках, ограниченных той же биологической предопределённостью. Для понимания механизма этого ограничения нам необходимо дифференцировать анализируемое понятие на цель и способ её достижения. Дело в том, что одна и та же цель может достигаться различными способами. Так вот, субъект не может изменить базовые цели: необходимость жизнеобеспечения и удовлетворения биологических потребностей, обеспечивающих этот процесс - питании, дыхание, выделение и т.д. Он также не может изменить цели, связанные с функционированием в сообществе, определяющие возможность сосуществования в нём. Но он может выбирать способы достижения этих целей. Причём здесь он тоже не очень свободен, поскольку все эти способы должны соответствовать принципу целесообразности.
Говоря о значимости жизнеобеспечения как о психибиологической цели жизни, мы имеем в виду её субъективную значимость и, соответственно, субъективную иерархизацию целей. В некоторых случаях и при определённых условиях эта конструкция может деформироваться. Например, боязнь показаться трусом в глазах окружающих может оказаться выше страха смерти, необходимость идти на риск может определяться стремлением преодолеть себя, как это бывает в экстремальных видах спорта, при выборе опасных для жизни профессий.
Таким образом, процессы целеполагания обеспечиваются как наследственными, так и когнитивными механизмами. При этом первые основываются на принципах жизне- и видообеспечения и определяют каркас функции, вторые, исходя из принципов необходимости, возможности и целесообразности, - его тонкую адаптацию к существующим условиям. Объём этой корректировки может варьировать в широких пределах, достигая возможности полного блокирования наследственно обусловленных целей. Однако, как правило, такая возможность будет входить в противоречие с принципом целесообразности.
Генетические процессы осуществляются на бессознательном уровне, тогда как когнитивные в значительной степени осознаются, что определяет возможность их контроля и, следовательно, свободу выбора. Феномен «свободы-несвободы» определяется этим соотношением наследственных и приобретенных факторов в структуре потребностной деятельности. Способность корректировки первых вторыми определяет принципиальную возможность выбора цели и способа её достижения, что делает субъекта ответственным за свои деяния.
И, наконец, последнее - установка личности относительно своей свободы, её готовность распоряжаться ею по своему усмотрению. Свобода - это не сладкий пряник. Несомненно расширяя возможности человека осуществлять жизнеобеспечение, свобода одновременно возлагает на него ответственность за их последствия. Дело в том, что любая деятельность субъекта оценивается им, совокупность этих оценок формирует самооценку. Субъект также постоянно осуществляет оценку всех других, с кем он взаимодействует, и иерархизирует сообщество на основании этих оценок.
Самооценка здесь чрезвычайно важна, поскольку она в сопоставлении с оценками других позволяет субъекту произвести социальную ориентацию и определить своё место в структуре сообщества. В этом плане снижение оценки результата деятельности очень болезненно, поскольку сопровождается соответствующим изменением социальной ориентации и субъективным ощущением снижения своего места в иерархии сообщества.
В этой ситуации у субъекта есть один защитный механизм - это атрибуция, которая даёт возможность выбора: принять негативную оценку, возложив ответственность на себя со всеми вытекающими из этого последствиями, или не принять, переложив её на не зависящие от него обстоятельства (атрибутировав на внешние факторы, случайность или неэффективность деятельности других). В этом случае низкая эффективность деятельности субъекта может быть не отнесена субъектом к себе, а атрибутирована к «бездарному руководству».
Психология «винтика системы» как кокон защищает и без того довольно низкую самооценку субъекта от разрушительного влияния действительности. Эту же функцию выполняет религия, позволяющая переложить ответственность на всезнающего и всеведающего Создателя. Этот феномен «бегства от свободы», описанный Э. Фроммом (1990), является доминирующим. Считается, что менее 10% населения способны самостоятельно принимать решения и брать на себя ответственность за их последствия.
Резюме.
Прежде всего необходимо констатировать, что свобода – понятие, имеющее количественную характеристику. Это значит, что нельзя говорить о наличии или отсутствии свободы, можно говорить о степени свободы . А степень свободы определяется масштабом цели - чем она более процессуальна, тем менее субъект свободен относительно неё, и наоборот, чем она более предметна, тем выше степень свободы. Поскольку понятие процессуальности коррелирует со значимостью цели, эта закономерность может быть сформулирована иначе: чем более значима цель, тем ниже степень её свободы и наоборот.
Поскольку значимость является систематизационной основой формирования целевой пирамиды, то эта зависимость определяет место данной цели в этой пирамиде: наиболее значимые цели, такие как необходимость жизнеобеспечения (инстинкт жизни), потребность в гедонизме, тенденция к опредмечиванию и инициации деятельности, находятся наверху и определяют означивание всех нижележащих целей. Они не могут меняться. Все нижележащие цели приобретают определённую степень свободы, которая возрастает по мере продвижения к основанию пирамиды. Поэтому ответ на вопрос о том, есть свобода воли или нет, варьирует в зависимости от того, к какому уровню цели он относится.
Деятельность человека обусловлена как генетическими механизмами, так и личным опытом. Генетически определяя цели жизни, эволюция не в состоянии так же жёстко детерминировать способы их достижения, поскольку они слишком вариабельны и зависимы от состояния организма, внешней среды и социума, определяясь принципом целесообразности - достижением оптимального результата минимальными средствами. Свобода выбора средств при константности базовых целей определяет тот диапазон свободы, который дарован человеку эволюцией.
Человек действительно обречён на свободу выбора, но принцип его осуществления предопределён необходимостью самосохранения, сохранения потомства и достижения оптимальности принимаемых решений. Несмотря на высокую степень генетической и психологической предопределённости поведения, человек может и должен контролировать свои действия, что делает его ответственным за них.
Свобода как способность субъекта самостоятельно принимать решения есть, но подавляющее большинство населения не знает, что с ней делать. Оно воспринимает свободу как бремя ответственности за последствия своих действий и строит стратегию поведения таким образом, чтобы избежать её.
Эдуард Бехтель, д.м.н.
Литература:
- Балл Г.А. Психологическое содержание личностной свободы: сущность и составляющие // Психол. журн. 1997. Т. 18. № 5. с. 7-19.
- Сартр Ж.-П. Сумерки богов . М.: "Политиздат", 1989. c. 319-344.
- Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.
- Кузьмина Е.И. Психология свободы. М.: Изд-во Моск.ун-та, 1994.
- Леонтъев Д.А. Из истории проблемы смысла в психологии личности: 3. Фрейд и А. Адлер // Методологические и теоретические проблемы современной психологии / Под ред. М.В. Бодунова и др. М.: ИП АН СССР, 1988. С. 110-118.
- Леонтъев Д.А. Очерк психологии личности. М.: Смысл, 1993.
- Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М.: Смысл, 1999.
- Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Соч.: В. 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. с. 5-237.
- Сартр Ж.-П. Тошнота: Избранные произведения. М.: Республика, 1994.
- Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент. Характер. Личность. М.: Наука, 1984.
- Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.
- Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990.
- Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992.
- Хекхаузен X . Мотивация и деятельность. М.: Педагогика, 1986. Т. 1.
- Bandura A. Human agency in social cognitive theory // American Psychologist. 1989. V. 44. P. 1175-1184.
- Bandura A. Self-efficacy: the exercise of control. N. Y.: W.H. Freeman & Co, 1997.
- Deci E., Ryan R. Intrinsic motivation and self-determination in human behavior. N. Y.: Plenum, 1985.
- Deci E., Ryan R. The dynamics of self-determination in personality and development // Self-related cognitions in anxiety and motivation / Ed. R. Schwarzer. Hillsdale: Lawrence Eribaum, 1986. P. 171-194.
- Deci E., Ryan R. A motivational approach to self: Integration in personality // Perspectives on motivation / Ed. R. Dienstbier. Lincoln: University of Nebraska Press, 1991. V. 38. P. 237-288.
- Frankl V. Logotherapie und Existenzanalyse. Muenchen: Piper, 1987.
- Harre R. Social being. Oxford: Blackwell, 1979.
- Harre R. Personal being. Oxford: Blackwell, 1983.
- May R. Freedom and destiny. N. Y.: Norton, 1981.
- Ross L. The intuitive psychologist and his shortcomings: distortions in the attribution process // Advances in Experimental Social Psychology / Ed. L. Berkowitz. N. Y.: Academic Press, 1977.
- Ryan R., Deci E., Grolnick W. Autonomy, relatedness, and the self: Their relation to development and psycho-pathology // Developmental psychopathology / Eds. D. Cicchetti, D. Cohen. N. Y.: Wilev, 1995. V. 1. P.618-655.
Краткое описание
Для достижения цели необходимо рассмотреть следующие задачи:
- рассказать о возникновении понятия свободы, привести определения данного понятия различных отечественных и зарубежных исследователей;
ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………..3
1.Понятие свободы………………………………………………………………..5
4. Анализ проблемы свободы в постсоветской психологии.……………...….27
ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………….29
ЛИТЕРАТУРА……………………………...……………………………………30
Прикрепленные файлы: 1 файл
ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………… ……………..3
1.Понятие свободы………………………………… ……………………………..5
2 .Свобода как осознание:Э. Фромм.……………………………………….…...7
3. Свобода - психологическая проблема?……………………………….……....9
4. Анализ проблемы свободы в постсоветской психологии.……………...….27
ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………… …………….29
ЛИТЕРАТУРА……………………………...……………… ……………………30
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность. В последние годы в связи со всеобщим возрождением интереса к гуманитарным, специфическим человеческим проблемам психологии наблюдается повышенное внимание к свободе. Когда-то, еще в XVIII-XIX вв., эта проблема была одной из центральных в психологических исследованиях. В начале же XX в. в связи с общим кризисным положением в этой науке исследования свободы отошли на второй план. Эта проблема оказалась самой трудной из тех, которые необходимо было ставить и решать на новой методологической основе. Но игнорировать ее и полностью не замечать было невозможно, поскольку свобода относится к числу тех психических явлений, доказывать жизненно важную роль которых нет особой необходимости.
По этой причине в последующие десятилетия XX в. исследования свободы продолжались, хотя и не столь широко, как прежде. Однако вследствие неудовлетворенности общим состоянием исследований свободы многие ученые в первые десятилетия текущего столетия стремились вообще отказаться от этого понятия как от якобы ненаучного, заменить его поведенческими характеристиками или какими-либо другими, операционализируемыми и верифицируемыми, т. е. такими, которые можно наблюдать и оценивать.
Цель работы: исследовать феномен психологии свободы.
Для достижения цели необходимо рассмотреть следующие задачи:
Рассказать о возникновении понятия свободы, привести определения данного понятия различных отечественных и зарубежных исследователей;
Рассказать о развитии свободы;
Отметить практическую значимость свободы в жизни человека;
Сделать выводы по исследуемой проблеме.
Объектом исследования является психология свободы.
Предмет исследования –свобода как психологическая прорблема.
Информационная база. При написании данной работы были использованы труды отечественных и зарубежных авторов, материалы периодической печати, учебные пособия, энциклопедийные издания и словари.
- Понятие свободы
Вообще свобода в обыденном сознании ассоциируется с отсутствием какого-либо давления или ограничения. Такое значение отражено, например, в словаре В. Даля, где свобода – это своя воля, простор, возможность действовать по-своему, отсутствие стеснения, неволи, рабства. Однако данное определение свободы, по своей сути, делает ее близким к своеволию, в смысле произвола желаний отдельного человека, что в корне отлично от философского (прежде всего этического) значения этого понятия. Здесь также стоит отметить, что осознание свободы как "делаю, что хочу" присуще обычно отроческому, подростковому сознанию и поэтому каждый человек, в той или иной мере, проходит в своем развитии через подобное понимание свободы. Но, человек – существо социальное, а потому неизбежно сталкивается в своей жизнедеятельности с другими людьми, что ведет, в свою очередь, к необходимости ограничения произвола собственных желаний. Ведь, в конце концов, такое поведение просто неразумно и ведет к соответствующим санкциям со стороны социума.1
Однако социальность человека имеет мощный противовес в лице такой базовой потребности как стремление к автономии. Причем, на мой взгляд, эта мотивирующая сила является для многих людей более значительной, чем социальность. В этом случае понимание свободы обнаруживается в свободе "от чего-то", то есть в независимости. Такая свобода в этической философии считается безусловным шагом вперед по сравнению с произволом, но не является вершиной. Ведь в подобном независимом автономном существовании не обязательно присутствует положительный созидающий компонент. Поэтому данное понимание свободы в этике считается отрицательным (что не означает плохо). Тем не менее, развитие собственной личности, на мой взгляд, неизбежно проходит через данную автономную стадию.
Тогда резонно задать следующий вопрос: как отрицательная свобода обращается в положительную, то есть в свободу "для чего-то"? Такая свобода проявляется и реализуется в возможности, способности и праве человека выбирать что-то (и действовать соответственно) из альтернативных целей и задач, то есть в свободе выбора. Таким образом, в моем понимании, идея свободы воли сводится к свободе человека выбирать. Но тогда появляется новый вопрос: что обусловливает тот или иной выбор человека? И тут мы приходим к тому, что на психологическом языке называется ядром личности, а именно к мировоззрению конкретного человека, к его главным жизненным ценностям, в соответствии с которыми он осуществляет процесс выбора. Причем человек с высоким уровнем личностного развития осознает свои жизненные ценности более полно. Более того, он ощущает их как насущную необходимость и, действуя в соответствии с ними, несет за них ответственность. В этом контексте становится понятным знаменитое определение Спинозы, который считал, что свобода есть познанная необходимость. К тому же явно вырисовывается взаимозависимость подлинной свободы и ответственности.2
- Свобода как осознание: Э. Фромм
Э. Фромм считает позитивную свободу, "свободу для", главным условием роста и развития человека, связывая ее со спонтанностью, целостностью, креативностью и биофилией - стремлением к утверждению жизни в противовес смерти. Вместе с тем свобода амбивалентна. Она одновременно и дар, и бремя; человек волен принять ее или отказаться от нее. Человек сам решает вопрос о степени своей свободы, делая собственный выбор: либо действовать свободно, т.е. на основе рациональных соображений, либо отказаться от свободы. Многие предпочитают бежать от свободы, выбрав тем самым путь наименьшего сопротивления. Разумеется, все решается не каким-то одним актом выбора, а определяется постепенно складывающейся целостной структурой характера, в которую отдельные выборы вносят свой вклад. В результате одни люди вырастают свободными, а другие - нет.
В этих идеях Фромма заложена двоякая трактовка понятия свободы. Первое значение свободы - это изначальная свобода выбора, свобода решать, принять свободу во втором значении или отказат ься от нее. Свобода во втором значении - это структура характера, выражающаяся в способности действовать на основе разума. Иными словами, чтобы выбрать свободу, человек уже должен обладать исходной свободой и способностью сделать этот выбор разумным образом. Здесь есть некоторый парадокс. Фромм, однако, подчеркивает, что свобода - это не черта или диспозиция, а акт самоосвобождения в процессе принятия решения. Это динамичное, текущее состояние. Объем доступной человеку свободы постоянно меняется.3
Результат выбора больше всего зависит, конечно, от силы конфликтующих тенденций. Но они различаются не только по силе, но и по степени осознанности. Как правило, позитивные, творческие тенденции хорошо осознаны, а темные, деструктивные - плохо. По мнению Фромма, ясное осознание всех аспектов ситуации выбора помогает сделать выбор оптимальным. Он выделяет шесть основных аспектов, требующих осознания:
1) что хорошо, а что плохо;
2) способ действия в данной ситуации, ведущий к поставленной цели;
3) собственные неосознанные желания;
4) реальные возможности, заключенные в ситуации;
5) последствия каждого из возможных решений;
6) недостаточность осознания, необходимо также желание действовать вопреки ожидаемым негативным последствиям. Таким образом, свобода выступает как действие, вытекающее из осознания альтернатив и их последствий, различения реальных и иллюзорных альтернатив.4
3. Свобода - психологическая проблема?
Новую историю Европы и Америки обусловили усилия, направленные на завоевание свободы от политических, экономических и духовных оков, которые связывали человека. Угнетенные, мечтавшие о новых правах, боролись за свободу против тех, кто отстаивал свои привилегии. Но когда определенный класс стремился к своему собственному освобождению, он верил, что борется за свободу вообще, и, таким образом, мог идеализировать свои цели, мог привлечь на свою сторону всех угнетенных, в каждом из которых жила мечта об освобождении. Однако в ходе долгой, по существу, беспрерывной борьбы за свободу те классы, которые поначалу сражались против угнетения, объединялись с врагами свободы, едва лишь победа была завоевана и появлялись новые привилегии, которые нужно было защищать.
Несмотря на многочисленные поражения, свобода в целом побеждала. Во имя ее победы погибло много борцов, убежденных в том, что лучше умереть за свободу, чем жить без нее. Такая гибель была наивысшим утверждением их личности. Казалось, история уже подтвердила, что человек способен управлять собой, сам принимать решения, думать и чувствовать так, как ему кажется верным. Полное развитие способностей человека казалось той целью, к которой быстро приближал процесс общественного развития. Стремление к свободе выразилось в принципах экономического либерализма, политической демократии, отделения церкви от государства и индивидуализма в личной жизни. Осуществление этих принципов, казалось, приближало человечество к реализации данного стремления. Оковы спадали одна за другой. Человек сбросил иго природы и сам стал ее властелином; он сверг господство церкви и абсолютистского государства. Ликвидация внешнего принуждения казалась не только необходимым, но и достаточным условием для достижения желанной цели - свободы каждого человека.5
Первую мировую войну многие считали последней битвой, а ее завершение окончательной победой свободы: существовавшие демократии, казалось, усилились, а взамен прежних монархий появились новые демократии. Но не прошло и нескольких лет, как возникли новые системы, перечеркнувшие все, что было завоевано веками борьбы, казалось, навсегда. Ибо сущность этих новых систем, практически полностью определяющих и общественную, и личную жизнь человека, состоит в подчинении всех совершенно бесконтрольной власти небольшой кучки людей.6
На первых порах многие успокаивали себя мыслью, что победы авторитарных систем обусловлены сумасшествием нескольких личностей и что как раз это сумасшествие и приведет со временем к падению их режимов. Другие самодовольно полагали, что итальянский и германский народы прожили в демократических условиях слишком недолгий срок и поэтому надо просто подождать, пока они достигнут политической зрелости. Еще одна общепринятая иллюзия - быть может, самая опасная из всех - состояла в убеждении, что люди вроде Гитлера якобы захватили власть над государственным аппаратом лишь при помощи вероломства и мошенничества, что они и их подручные правят, опираясь на одно лишь грубое насилие, а весь народ является беспомощной жертвой предательства и террора.7
За годы, прошедшие со времени победы фашистских режимов, ошибочность этих точек зрения стала очевидной. Нам пришлось признать, что в Германии миллионы людей отказались от своей свободы с таким же пылом, с каким их отцы боролись за нее; что они не стремились к свободе, а искали способ от нее избавиться; что другие миллионы были при этом безразличны и не считали, что за свободу стоит бороться и умирать. Вместе с тем мы поняли, что кризис демократии не является сугубо итальянской или германской проблемой, что он угрожает каждому современному государству. При этом совершенно несущественно, под каким знаменем выступают враги человеческой свободы. Если на свободу нападают во имя антифашизма, то угроза не становится меньше, чем при нападении во имя самого фашизма (1) . Эта мысль настолько хорошо выражена Джоном Дьюи, что я приведу здесь его слова:
"Серьезная опасность для нашей демократии состоит не в том, что существуют другие, тоталитарные государства. Опасность в том, что в наших собственных личных установках, в наших собственных общественных институтах существуют те же предпосылки, которые в других государствах привели к победе внешней власти, дисциплины, единообразия и зависимости от вождей. Соответственно поле боя находится и здесь, в нас самих, и в наших общественных институтах" (2).8
Если мы хотим бороться с фашизмом, то мы должны его понимать. Домыслы нам не помогут, а повторение оптимистических формул столь же неадекватно и бесполезно, как ритуальный индейский танец для вызывания дождя.
Кроме проблемы экономических и социальных усл овий, способствовавших возникновению фашизма, существует и проблема человека как таковая, которую также нужно понять. Целью настоящей книги как раз и является анализ тех динамических факторов в психике современного человека, которые побуждают его добровольно отказываться от свободы в фашистских государствах и которые так широко распространены в миллионных массах нашего собственного народа.
Когда мы рассматриваем человеческий аспект свободы, когда говорим о стремлении к подчинению или к власти, прежде всего возникают вопросы:
Что такое свобода в смысле человеческого переживания? Верно ли, что стремление к свободе органически присуще природе человека? Зависит ли оно от условий, в которых живет человек, от степени развития индивида, достигнутого в определенном обществе на основе определенного уровня культуры? Определяется ли свобода одним лишь отсутствием внешнего принуждения или она включает в себя и некое присутствие чего-то, а если так, чего именно? Какие социальные и экономические факторы в обществе способствуют развитию стремления к свободе? Может ли свобода стать бременем, непосильным для человека, чем-то таким, от чего он старается избавиться? Почему для одних свобода - это заветная цель, а для других угроза?
К вопросу определения «автономности личности» с опорой на понимание свободы в философском и психологическом аспектах
Ежевская Татьяна Иннокентьевна,
кандидат педагогических наук, профессор кафедры ТПП,
Старновская Екатерина Евгеньевна,
аспирантка.
Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н. Г. Чернышевского.
Человек является социальным существом и неизбежно в процессе своей жизнедеятельности при взаимодействии с другими людьми ему приходится прибегать к ограничению собственных желаний и считаться с окружающей его реальностью. Однако не зависимо от присутствующих в его жизни ограничений человек стремится к самостоятельности, независимости, личностной автономности.
В научной литературе под личностной автономностью понимают некую степень свободы действий человека в принятии решений относительно выполнения заданий и контроля. Кроме того автономность определяется как одно из сильных желаний действовать самостоятельно, управлять физическим и социальным окружением, быть компетентным и успешным. С нашей точки зрения, автономность человека основывается на личностной свободе, самоуправлении, суверенитете, независимости, ответственности, самоуверенности и пр. Являясь «внутренним стержнем», она позволяет человеку остаться приверженным собственным взглядам, позициям, нормам и ценностям.
Обзор научной литературы показал, что понятие личностной автономности так или иначе связано с понятием свободы. А.В. Петров называет эти два понятия синонимами, указывая на их равнозначность, а идеи и подходы разных авторов, в отношении «автономности личности», сходятся в том, что автономность – это свобода в действиях и мотивах, либо некоторого рода их не свобода, либо то и другое вместе . Всемирный английский словарь дает определение автономности как freedomtodetermineone"sownactions, behaviour, etc, что в переводе означает «свобода определения собственных действий, поведения и т.д.». ГрэйсКрайг и Дон Бокум также утверждали, что автономность – это свобода действий человека в принятии решений относительно выполнения заданий и контроля, в значительной степени определяющая чувство его ответственности . Э. Берн понимал под автономностью «то же самое, что и свободу от сценария», говоря о том, что человек в праве свободно решать по какому «сценарию» ему жить . Таким образом, в основе определения личностной автономности лежит понятие свободы, которое в свою очередь является его синонимом или являет собой равнозначную дефиницию.
Синонимичность, равнозначность понятий автономности личности и свободы определили целесообразность рассмотрения «автономности личности» через призму понимания свободы в философском и психологическом аспектах.
Ученые, философы и психологи не однозначно подходят к пониманию свободы. Так, например, Блаженный Августин (354 – 430 гг.), под свободой понимал божественное предопределение, а жизнь человека, его поступки и действия предопределены свыше и как таковой свободы у личности нет .
Б. Спиноза (1632 – 1677 гг.) придерживался другой точки зрения, говоря о том, что свобода существует и это не предопределение Божье, а результат трудной работы человека в реальной действительности - способность, которая появляется и развивается благодаря человеческой активности. Ведь свобода познается человеком в связи с существованием условий возможности этой свободы. С его точки зрения, «свобода – это освобождение от рабской зависимости человека от внешних обстоятельств, но не вообще от них…. И, наоборот, зависимость от универсальной связи вещей, действование в согласии с ними…» . Исходя из сказанного Б.Спинозой, можно предположить, что свобода человека все же существует, и связана она с личностной активностью, стремящейся преодолеть рабскую зависимость от разных обстоятельств, условий и движется к цели или той потребности, которая возникла у человека .
Для И. Канта человек одновременно и свободен, и находится в подчинении естественным законам. В его трудах берет начало современная концепция автономности человека, включающая в себя комбинацию зависимости и одновременно независимости. Философ отмечает, что «одна и та же вещь и свободна (как вещь в себе), и не свободна (как явление)» . Свобода присуща разумному субъекту, который осознает свою возможность действовать, основываясь на разум. Человек, являясь разумным существом, действует по законам разума, следовательно – он свободен, вместе с тем он находится в подчинении естественным законам, например закону тяготения. По словам И. Канта, в случае «если можно было бы научно изучить все причины, побуждающие меня действовать так, а не иначе, то и это не превратит меня в бессознательного автомата, не лишит меня сознания моей свободы как разумного существа» .
Мысли И.Канта легли в основу будущих концепций. Так, Карл Маркс, определяя свободу, говорил о том, что человек ограничен в своей свободе, поскольку условия действительности уже сами по себе, во многом предопределяют круг его стремлений, интересов, притязания и т.д. Тем не менее, человек обладает достаточной свободой в определении целенаправленности своей деятельности, т.к. существует не один, а несколько способов его развития. Следовательно, свобода человека не абсолютна и воплощается в виде осуществления выбора определенной цели и плана действий . Поэтому, общая идея ученого заключается в том, что свобода в первую очередь проявляется «не в независимости» от внешних обстоятельств, законов природы и общества, а в возможности разумно выбирать среди множества способов поведения необходимый, при этом возлагая на свободу огромную моральную и социальную ответственность.
По своему решает вопрос свободы Р.Штайнер в книге «Философия свободы» . В основу его концепции положено обращение к свободе сознания человека. Автор считает, что не мозг автоматически мыслит, а процесс мышления включает свободное сознание, автономное от правил, терминов и их составляющих, которые не зависимо от нашей воли возникают у нас в мозгу и дают стандартные оценки происходящему. Поэтому, по мнению Штайнера, реальная свобода определяется раскрепощенностью ее мыслей, т.к. только мышление способно познать действительность, а значит, в процессе мышления, человек совершенно не зависим от внешних обстоятельств .
Другой мыслитель, философ и психолог В. Франкл, рассматривая свободу, говорит о том, что человек не свободен как от внешних, так и от внутренних обстоятельств, однако эти обстоятельства не обуславливают его полностью. На поведение человека влияют разные факторы, однако человек способен занять определенную позицию по отношению к ним, т.к. поведение определяется, прежде всего, ценностями и смыслами человека. «В конечном итоге человек не подвластен условиям, с которыми он сталкивается; скорее эти условия подвластны его решению» . Основная идея взглядов В.Франкла – это свобода как позиция. Даже когда человек находится под воздействием его непосредственной потребности, он может определить свое поведение ее принятием или непринятием, тем самым выражается возможность человека занять по отношении к чему - либо ту или иную позицию.
Ученые – психологи также уделяли особое внимание свободе. Первым, кто поставил вопрос о свободе, был Э.Фромм. По его мнению, человек самостоятелен в решении вопроса о своей свободе и только от него зависит принять ее или же отказаться. Полагаясь на рациональные соображения, человек делает выбор либо в пользу свободных действий, либо в пользу отказа от свободы . Продолжая развивать свои идеи, Э.Фромм указывает на неразрывную связь свободы с ответственностью . Ученый отмечает, что свобода человека основывается на осознании и понимании им ситуации и связана с возможностью выбора, значит, человек ответствен за него. «Решение остается за человеком. Оно зависит от его способности относиться к самому себе, к своей жизни и счастью всерьез; оно зависит от его готовности решать и свои нравственные задачи, и нравственные задачи своего общества. Оно, наконец, зависит от его мужества быть самим собой и жить для себя» .
В гуманитарной психологии вопросу свободы уделял внимание Г.Олпорт. Он рассматривал свободу в прямой взаимосвязи с личностью. Личность он определял как некую сущность, которая находится в процессе непрерывного изменения и становления. Такую личность он назвал «зрелая», что значит свободная, демонстрирующая эмоциональную не озабоченность и самоприятие . По Г. Олпорту, «зрелая личность» - это личность, обладающая свободой в эмоциональном аспекте, т.е. терпимостью по отношению к себе, к своим недостаткам и окружающим, поскольку способен самостоятельно управлять собственными эмоциями. Однако, мы считаем, что в таком понимании, представленная точка зрения формирования личностной свободы достаточно идеализирована, поскольку, как сам признается автор, далеко не каждый взрослый человек достигает этой «зрелости» .
Свобода становилась предметом изучения в экзистенциальной психологии. Р. Мэй, например, рассматривает свободу как осознание личностью своих возможностей. По его мнению, человек находится в состоянии постоянных колебаний между двумя полюсами: активного субъекта и пассивного объекта. Это создает потенциальную возможность выбора. «Свобода начинается там, где мы принимаем какие-то реальности, но не по слепой необходимости, а на основе собственного выбора». Но, предупреждает автор: «это не значит, что человек уступает и сдается, принимая какие-то ограничения нашей свободы, а, наоборот, в этом состоит конструктивный акт свободы. . Поэтому, обобщая мысли Р.Мэя, можно сделать вывод, что свобода личности – это некая осознанность человеком собственных возможностей, одной из таких – является возможность самостоятельного выбора, а значит, именно так выражается человеческая свобода.
Таким образом, свобода – понятие противоречивое, неоднозначное, мнения философов и психологов в определении свободы различны. Вместе с тем, определив тесную взаимосвязь, равнозначность, синонимичность понятий автономности личности и свободы, рассмотрев понятие свободы в философском и психологическом аспектах, мы можем соотнести вышеизложенное с понятием «автономность личности». Так, в философском понимании автономность личности определяется как явление, которое не может существовать в жизни человека, поскольку с самого рождения он ограничен не только природными явлениями - внешними обстоятельствами, но и внутренними. Однако эта позиция не однозначна, ведь она не обуславливает человека полностью. Автономность личности может быть достигнута с помощью собственной активности, свободного процесса мышления или же самостоятельного выбора. В психологическом понимании автономность личности определяется в обозначении его как составляющей человека, так и его способностью самостоятельно решать вопрос о своей свободе, т. е сделать выбор достигать автономность или же нет.
Из вышесказанного следует, что понятие автономность личности включает в себя всю многогранность, разносторонность и широту понятия свободы. Соответственно, наше понимание автономности личности становится шире. Мы определяем понятие, как «внутренний стержень» человека, в основе которого лежит свобода. Несмотря на отсутствие абсолютной свободы, человек имеет возможность проявлять ее в активности, самостоятельности мышления и выбора, что позволяет человеку обособиться, дистанцироваться от социального контекста в утверждении своей индивидуальности, сохранении собственной жизненной стратегии в разных ситуациях, оставаясь, при этом приверженным своим взглядам, позициям, нормам и ценностям.
Литература
1. Грейс Крайг, Дон Бокум. Психология развития. 9-е изд. – СПб.: Питер, 2005. 944 с.
2. И. Летова Цели изменения в современном транзактном Анализе. Автономность [Эл. ресурс ] URL: http://letova.com (24.02.2012).
3. Кант. Свобода с точки зрения философии Канта [Эл. ресурс] Информационный портал Excelion. URL: http://articles.excelion.ru/science/ filosofy/21357.html (24.02.2012).
4. Мэй Р. Искусство психологического консультирования. М.: Класс, 1994.
5. Петров А.В. Автономность личности как право на принятие решения // Журнал «Государство и право». 2006. – №1. – С. 18.
6. Словари - Dictionary.com [ Эл . ресурс ] URL: http://dictionary.reference.com/browse/ autonomy (9.03.2012).
7. Спиноза Б. Этика. Ч.5. О могуществе разума или о человеческой свободе М.: Изд-во «АСТ», 2001.336 с.
8. Сущность категории свобода [Эл.ресурс] Сайт tarefer.ru URL: http://works.tarefer.ru/91/100106/ index.html (9.03.2012).
9. Толковый словарь живого великорусского языка В. Даля [Эл. ресурс] URL: http://slovardalja.net/word.php?wordid=37262 (9.03.2012).
10. Франкл В. Человек в поисках смысла: Пер. С англ. и нем. М.: Прогресс, 1990. -368 с.
11. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1999.
12. Фромм Э. Иметь или быть? М.: Прогресс, 1990.
общеславянск.) – 1. в гомеровском эпосе – свободный человек – это тот, кто действует без принуждения, сообразно собственной натуре; 2. у Пифагора – свобода суть «иго необходимости»; 3. у А.Шопенгауера – свобода есть высший и независимый от мира принцип бытия; 4. у К.Маркса – свобода – это осознанная необходимость; 5. по выражению одного из американских президентов, «свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого»; 6. в некоторых направлениях психологии - гипотетическая способность человека полностью контролировать свои выбор, решения. Экзистенциальная психология настаивает на существовании неограниченной свободы воли человека. Другая, на этот раз уже детерминистическая крайность, – отрицание у человеческого существа вообще какой бы то ни было свободы воли, как это свойственно, в частности, психоанализу и бихевиоризму; 7. состояние, при котором индивид не обременен болезнями, лишениями, угнетающими его социальными и иными проблемами; 8. в волюнтаризме – свобода - это когда человек делает то, что он хочет, а не то, что нужно или что от него в обществе требуется, как если бы именно его непосредственные желания соответствовали подлинной человеческой сущности. Бытовое понимание свободы чаще всего совпадает с волюнтаристическим. Понимание относительности всякой свободы, при благоприятствующих развитию нравственного и правового сознания условиях формирования личности, осознается обычно к подростковому возрасту, но это осознание приходит далеко не всем людям и не в полной мере даже в возрасте зрелости. Вообще этот термин используется слишком вольно, наподобие пятна в тесте Роршаха, нередко демагогически «свободно» или с манипулятивными целями, чтобы без уточняющих определений придавать ему некое значение лишь потому, что говорить о свободе характеризует индивида определенным образом. Так, Президент РФ, начиная с 2008 г. время от времени повторяет, как магическое заклинание, что «свобода лучше несвободы», не поясняя при этом, что именно он имеет в виду под этими терминами, какую свободу, от чего или кого, для кого и ради чего конкретно существует свобода. Это то же самое, что утверждать, что неизвестное «Х» лучше, чем не более известное «У». Президенту следовало бы, вероятно, внимательнее перечитать не Троцкого, а Ф.М.Достоевского, который в рассказе «Зимние заметки о летнем путешествии» о свободе говорит следующее: «Что такое liberte? Свобода. Какая свобода? Одинаковая свобода всем делать все что угодно в пределах закона. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все что угодно, а тот, с которым делают все что угодно». Свободу, как еще ранее заметил Г.К. Лихтенберг (1742-1799), лучше всего характеризует не что-то конкретное, а то, как ею злоупотребляют; 9. в современной философии – универсалия культуры субъектного ряда, фиксирующая возможность деятельности и поведения в условиях отсутствия внешнего целеполагания (Можейко, 2001).
Свобода
Freedom). Состояние личности, готовой к переменам, в ее способности знать о своей предопределенности. Свобода рождается из осознания неизбежности своей судьбы и, согласно Мэю, предполагает умение "всегда держать в голове несколько различных возможностей, даже если в данный момент нам не совсем понятно, как именно нам следует действовать". Мэй различал два вида свободы - свободу действия (freedom of action) и свободу бытия (freedom of being). Первую он называл экзистенциальной свободой, вторую - сущностной свободой.
СВОБОДА
Термин употребляется в психологии в двух значениях: 1. Подразумевается, что кто-то сам контролирует свои выборы, решения, действия и т.д. Ощущение, что внешние факторы играют незначительную роль (или вообще не играют роли) в поведении человека. Это значение передается фразами, типа "свобода слова" и т.д. 2. Состояние, при котором человек (относительно) свободен от бремени болезненных ситуаций, вредных стимулов, голода, боли, болезни и т.д. Это значение обычно передается предложениями, начинающимися со слов "Свобода от...". В прагматике каждодневной жизни эти две свободы тесно переплетаются, но если не соблюдать их концептуального разграничения, это приведет к философской и политической путанице. Первое по смыслу ближе к доктрине доброй воли; последнее касается проблем контроля (2). См. социальная власть и бихевиористскую позицию в отношении роли подкрепления и наказания.
