Бог древней греции дионис и его значение в мифологии. Структурные парадигмы Др

Введение

2.2 Театр Диониса в Афинах

Заключение

Библиография

Введение

античный искусство культ дионис

Античное искусство, родившееся в Древней Греции и Древнем Риме, послужило родоначальником всего последующего западного искусства, это и часть духовного опыта всего человечества, и основа формирования культур многих стран, особенно европейских. И немаловажную роль в искусстве античности играет культ Диониса - бога умирающей и возрождающейся природы, покровителя виноделия, театра. Со времени своего утверждения в Элладе дионисийский культ был тесно связан практически со всеми сферами жизни древнегреческого общества: экономической, политической, культурной, духовной.

Греки любили повторять: "Мера, мера во всем". Но не являлось ли это частое обращение к "мере" намеком на то, что греки в чем-то побаивались самих себя? Дионисизм показал, что под покровом здравого смысла и упорядоченной гражданской религии клокотало пламя, готовое в любой момент вырваться наружу.

До открытия Микенской культуры многие исследователи полагали, что Дионис пришел в Грецию с варварских земель, поскольку его экстатический культ с неистовыми танцами, захватывающей музыкой и неумеренным пьянством, казался исследователям чуждым ясному уму и трезвому темпераменту эллинов. Дионисова линия в истории греческого духа была очень сильной и оказала глубокое влияние на все эллинское сознание, а его экстатический культ нашел свое отражение, как в искусстве античности, так и в искусстве последующих эпох.

Глава 1. Дионис и его культ в Греции

1.1 Происхождение и деяния Диониса

Сын Зевса, Дионис, я-- у фиванцев.

Здесь некогда Семела, Кадма дочь,

Меня на свет безвременно явила,

Поражена Зевесовым огнем.

Из бога став по виду человеком,

Я подхожу к струям родимых рек...

Еврипид. Вакханки. 1--6

Дионис - древнегреческий бог плодоносящих сил земли, растительности, виноградарства, виноделия. Считается, что это божество было заимствовано греками на востоке - во Фракии (фракийского и лидийско-фригийского происхождения) и распространилось в Греции сравнительно поздно и с большим трудом утвердилось там. Хотя имя Диониса встречается на табличках критского линейного письма ещё в 14 в. до н.э., распространение и утверждение культа Диониса в Греции относится к 8-7 вв. до н.э. и связано с ростом городов-государств (полисов) и развитием полисной демократии. В этот период культ Диониса стал вытеснять культы местных богов и героев. С начала 2 века до н. э. культ Диониса утверждается в Древнем Риме.

Традиционно считается, что Дионис был сыном Зевса и Семелы ("земля"), дочери Кадма и Гармонии. Узнав, что Семела ждет ребенка от Зевса, его супруга Гера в гневе решила погубить Семелу и, приняв вид или странницы, или Берои, кормилицы Семелы, внушила ей мысль увидеть своего возлюбленного во всем божественном великолепии. Когда Зевс снова появился у Семелы, та спросила, готов ли он выполнить любое её желание. Зевс поклялся водами Стикса, что выполнит его, а такую клятву боги нарушить не могут. Семела же попросила его обнять её в том виде, в котором он обнимает Геру. Зевс был вынужден исполнить просьбу, явившись в пламени молний, и Семела была мгновенно объята огнём.

Грянули громы Зевса -

Муки родов приспели:

Не доносив, извергнула

Бромия мать из чрева

И под ударом молний

Кончила жизнь безвременно…

Зевс успел вырвать у неё из чрева недоношенный плод, Гермес зашил его в бедро Зевса, и тот его успешно выносил. Таким образом, Дионис был рождён Зевсом из бедра. На картине Ктесилоха Зевс, рожающий Диониса, был изображен в митре и по-женски стонущим в окружении богинь. Вот почему Диониса называют "дважды рожденный" или "дитя двойных дверей".

Но извергнутого принял

Зевс в свое немедля лоно,

И, тая от Геры сына,

Он его в бедре искусно

Пряжкой застегнул златою.

100 Когда же приспел ему срок,

Рогоносного бога родил он,

Из змей венок ему сделал,

И с той поры этой дикой добычей

Обвивает менада чело.

Также существуют и альтернативные версии рождения Диониса.

Согласно сказанию жителей Брасии (Лаконика), Семела родила сына от Зевса, Кадм заключил ее в бочку вместе с Дионисом. Бочка была выброшена на землю Брасий, Семела умерла, а Диониса воспитали, его кормилицей стала Ино, воспитав его в пещере. Еще одним из воспитателей Диониса был и Силен, постоянный участник вакхических празднеств. На античных памятниках искусства Силен, как правило, изображался тучным, похотливым и часто пьяным старцем, с огромным животом, в сопровождении сатиров и нимф и в окружении веселых улыбающихся амуров. Сатиры (римск. Фавны) -- фантастические человекообразные существа, также входят в свиту Диониса. Их веселый остроумный характер дал название комическим поэмам, которые стали называться сатирами. Известно несколько античных скульптур, где Силен нянчит маленького Диониса. В античной группе из Лувра, которая носит название "Фавн и дитя", Силен представлен благообразным заботливым воспитателем, на руках которого лежит младенец Дионис.

Согласно ахейскому рассказу, Дионис был воспитан в городе Месатис и здесь подвергся опасностям со стороны титанов.

У мифов, где фигурирует Семела, вторая мать Диониса, есть продолжение о воспитании бога.

Чтобы обезопасить своего сына от гнева Геры, Зевс отдал Диониса на воспитание сестре Семелы Ино и её супругу Афаманту, царю Орхомена, где юного бога стали воспитывать как девочку, чтобы Гера не нашла его. Но это не помогло. Супруга Зевса наслала на Афаманта безумие, в припадке которого Афамант убил своего сына, пытался убить Диониса, и из-за которого Ино со вторым сыном пришлось броситься в море, где их приняли нереиды.

Пышноволосые нимфы вскормили младенца, принявши

К груди своей от владыки-отца, и любовно в долинах

Нимфы его воспитали. И волей родителя-Зевса

Рос он в душистой пещере, причисленной к сонму бессмертных.

После того как возрос он богинь попечением вечных,

Вдаль устремился по логам лесным Дионис многопетый,

Хмелем и лавром венчанный, вслед ему нимфы спешили,

Он же вел их вперед. И гремел весь лес необъятный.

Затем Зевс превратил Диониса в козленка, а Гермес отнес к нимфам в Нису (между Финикией и Нилом). Нимфы спрятали его от Геры, закрыв колыбель ветками плюща. Воспитан в пещере на Нисе. После гибели первых воспитателей, Дионис был отдан на воспитание нимфам Нисейской долины. Там наставник юного бога Силен, открыл Дионису тайны природы и научил изготовлению вина.

В награду за воспитание сына, Зевс перенёс нимф на небо, так появились, согласно мифу, на небе Гиады, скопления звёзд в созвездии Тельца рядом со звездой Альдебаран.

Сохранилось множество памятников античного искусства, воплотивших образ Диониса и сюжеты мифов о нём в пластике (статуи и рельефы) и вазописи. Широко распространены были (особенно в вазописи) сцены шествия Диониса и его спутников, вакханалий; эти сюжеты нашли отражение в рельефах саркофагов. Диониса изображали среди олимпийцев (рельефы восточного фриза Парфенона) и в сценах гигантомахии, а также плывущим по морю (килик Эксекия "Дионис в ладье" и др.) и сражающимся с тирренцами (рельеф памятника Лисикрату в Афинах, ок. 335 до н.э.).

В эпоху Возрождения тема Диониса в искусстве связывается с утверждением радости бытия. Художники любили изображать вакхические празднества, полные безудержного веселья и дикого разгула, в котором принимала участие вся свита Диониса. Начало их изображению положил А. Мантенья. К сюжету обращались А. Дюрер, А. Альтдорфер, X. Бальдунг Грин, Тициан, Джулио Романо, Пьетро да Кортона, Аннибале Карраччи, П. П. Рубенс, Я. Йорданс, Н. Пуссен. На их картинах бог представлен во всем блеске молодости и красоты, в окружении свиты и олимпийских богов, со своим неизменным атрибутом -- виноградной лозой. Той же символикой пронизаны сюжеты "Вакх, Венера и Церера" и "Вакх и Церера", особенно популярные в живописи барокко. Дионис занимает особое место среди других античных персонажей в садовой пластике барокко. Наиболее значительные произведения 18 - начало 19 века - статуи "Вакх" И.Г.Даннекера и Б. Торвальдсена.

В сопровождении веселой компании Дионис, шествуя по земле, прошел все страны, вплоть до пределов Индии, и повсюду он научил народы возделывать виноград. Вероятно, с восточными походами Диониса связывается статуя с его изображением, которая долгое время была известна под именем Сарданапала -- из-за надписи, сделанной в позднейшее время. Знатоки искусства признали в ней изображение Диониса (тип восточного Вакха) в образе благообразного величавого бородатого старца, задрапированного в длинные парадные одежды.

Во время одного из своих шествий Дионис встретил прекрасную Ариадну -- дочь легендарного царя Миноса, которую Тезей, пленившись ее красотой, увез с острова Крита. Этот сюжет лег в основу картины Тициана "Вакх и Ариадна", где бог представлен в стремительном движении среди вакханок и сатиров. Леопарды и змеи -- существа, посвященные Дионису, сопровождают его кортеж. Здесь же помещены и непременные атрибуты вакхических празднеств -- тимпаны и тирсы (тирс -- палка, густо увитая на одном конце плющом). Согласно легендам, на свадебном пире в честь бракосочетания Диониса и Ариадны невесте был преподнесен лучезарный венец. (Рельеф "Свадебная процессия"). Но недолговечен был этот союз: бог вина и веселья вскоре покинул супругу во время ее сна, усомнившись однажды в ее верности. Удостоился Дионис и любви прекрасной Афродиты, которая родила ему двух сыновей: Гименея - бога бракосочетания и Приапа -- божества плодоносящих сил природы.

Дионис жестоко карал тех, кто не признавал его культа. Так, в одной из легенд, легшей в основу трагедии Еврипида "Вакханки", рассказывается о печальной судьбе фиванских женщин, пораженных по воле Диониса безумием за то, что они не признавали его божественное происхождение. А фиванский правитель Пенфей, который препятствовал отправлению культа Диониса в Фивах, был растерзан толпой неистовствующих вакханок под предводительством его матери Агавы, принявшей сына в состоянии экстаза за медведя.

Повсюду, где появляется Дионис, он учреждает свой культ; везде на своем пути обучает людей виноградарству и виноделию. В шествии Диониса - (мозаика "Дионис на пантере"), носившем экстатический характер, участвовали вакханки, сатиры (роспись "Дионис и сатиры"), менады или бассариды (одно из прозвищ Диониса - Бассарей) с тирсами (жезлами), увитыми плющом. Опоясанные змеями, они все сокрушали на своем пути, охваченные священным безумием. С воплями "Вакх, Эвое" они славили Диониса-Бромия ("бурного", "шумного"), били в тимпаны, упиваясь кровью растерзанных диких зверей, высекая из земли своими тирсами мед и молоко, вырывая с корнем деревья и увлекая за собой толпы мужчин и женщин. Первые женщины, принимавшие участие в мистериях Диониса-Вакха, назывались вакханками или менадами. Искусство не делало никаких различий между ними. Но Еврипид говорит, что в мифологии существует разница: вакханки -- это греческие женщины, менады -- азиатские, пришедшие вместе с Вакхом после его похода в Индию. Ни один праздник, ни одно шествие не обходилось без вакханок и менад. В дикой пляске, оглушая и возбуждая себя громкой музыкой флейт и тамбуринов (тимпанов), носились они по полям, лесам и горам до полного изнеможения. Знаменитый греческий скульптор Скопас в 450 году до н. э. изваял танцующую менаду, о которой мы можем судить по небольшой копии, к сожалению, сильно попорченной. Менада, чей образ насыщен эмоциональной динамикой, представлена в неистовом танце, напрягающем все тело Менады, выгибающей торс, запрокидывающей голову, граничащем с беснованием.

В одном из фракийских сел, повествуется в народном греческом сказании, жил старый унылый бездомный козел. Однако осенью с ним происходили удивительные перемены: он начинал весело подпрыгивать и игриво цепляться к прохожим. В таком состоянии козел пребывал некоторое время, затем возвращался к своему унынию. Крестьян заинтересовали неожиданные перемены в настроении козла, и они начали следить за ним. Выяснилось, что настроение животного изменялось к лучшему после того, как оно походит по винограднику и поест оставшихся после сбора урожая гроздьев. Как правило, на полях оставались раздавленные, грязные гроздья. Виноградный сок бродил и преобразовывался в хмельное вино. От него-то и пьянел козел. Люди попробовали это лакомство и впервые ощутили на себе действие алкоголя. Козел был признан изобретателем вина и провозглашен богом. По всем видимости именно с того момента Дионис стал принимать облик козла.

Дионис- козел ничем не отличается от второстепенных богов - Панов, Сатиров, Селенов, находившихся с ним в близком родстве и также более или менее часто изображавшихся в козлином обличье. Пана, к примеру, греческие скульпторы и художники неизменно изображали с мордой и ногами козла. Сатиров изображали с остроконечными козлиными ушами, а в иных случаях - с пробивающимися рожками и хвостиком. Иногда эти божества называли просто- напросто козлами, и актеры, которые выступали в роли этих богов, облачались в козьи шкуры. В таком же одеянии древние художники изображали Селена.

Также Диониса часто изображали как быка или человека с рогами (Дионис Загрей). Так было, например, в городе Кизике, во Фригии. Имеются античные изображения Диониса в этой ипостаси, так, на одной из дошедших до нас статуэток он представлен одетым в бычью шкуру, голова, рога и копыта которой закинуты назад. На другой он изображён ребёнком с бычьей головой и венком из виноградных гроздьев вокруг тела. К богу применялись такие эпитеты, как "рождённый коровой", "бык", "быковидный", "быколикий", "быколобый", "быкорогий", "рогоносящий", "двурогий".

Спустя немного времени, культ Диониса и мистерии, которые его сопровождали, из Фракии распространились по всей Греции, а затем (с III в. до н.э.) - по всей территории империи Александра Македонского. Всюду, где появлялся молодой бог, его сопровождали взрывы энтузиазма и оргии.

До открытия Микенской культуры полагали, что Дионис -- это чужеземный бог, который почитался у варваров и в один прекрасный день начал наступление на цивилизованную Элладу. Однако теперь установлено, что это мнение было не вполне точным. Ахейские надписи свидетельствуют, что греки знали Диониса еще до Троянской войны. Постепенно культ Вакха стал вытеснять культы местных богов и героев. Дионис, как божество земледельческого круга, связанное со стихийными силами земли, постоянно противопоставляется Аполлону, как божеству родовой аристократии. Он был антиподом аристократический олимпийцев-богов, защищающих интересы общинно-родовой знати. Долгое время его культ преследовался из-за оргиастического характера, и лишь в 536-531 годах до н.э. был приравнен к официальным общегреческим культам, а сам Дионис включен в олимпийский божественный пантеон.

Глава 2. Праздники в честь Диониса

2.1 Возникновение античного театра

Быстрой стопою приди, о владыка, к давильному чану

Руководителем будь нашей работы ночной;

Выше колен подобравши одежду и легкую ногу

Пеной смочив, оживи пляску рабочих своих.

И говорливую влагу направив в сосуды пустые,

В жертву лепешки прими вместе с лохматой лозой.

Квинт Мекий. Молитва виноделов Вакху.

Одной из важнейших сторон культа Диониса в Греции являлись праздники. В Аттике (область на юго-востоке Центральной Греции с центром в Афинах) в честь Диониса устраивались пышные празднества. Несколько раз в году происходили празднества, посвященные Дионису, на которых пели дифирамбы (хвалебные песни). На этих празднествах выступали и ряженые, составлявшие свиту Диониса. Участники мазали лицо винной гущей, надевали маски и козлиные шкуры. Наряду с торжественными и печальными, распевались веселые, а часто непристойные песни. Торжественная часть праздника дала рождение трагедии, веселая и шутливая - комедии.

Трагедия собственно означает "песнь козлов". Трагедия, по свидетельству Аристотеля, ведет свое начало от запевал дифирамба, а комедия от запевал фаллических песен. Эти запевалы, отвечая на вопросы хора, могли рассказать о каких-либо событиях из жизни бога и побуждать хор к пению. К этому рассказу примешивались элементы актерской игры, и миф как бы оживал перед участниками праздника. Первоначально дифирамбы в честь Диониса, распеваемые хором, не отличались ни сложностью, ни музыкальным разнообразием, ни художественностью. И потому было большим шагом вперёд введение в хор действующего лица, актёра. Актёр декламировал миф о Дионисе и подавал реплики хору. Между актёром и хором завязывался разговор - диалог, составляющий основу драматического представления.

По предположениям многих учёных, древнегреческий театр возник из обрядов, посвящённых этому богу.

Вначале Дионис считался богом производительной силы природы, и греки изображали его в виде козла или быка. Однако позже, когда население древней Греции познакомилось с возделыванием виноградников, Дионис стал богом виноделия, а потом и богом поэзии и театра.

Историк Плутарх писал, что в 534 г. до н.э. человек по имени Феспид показал спектакль -- диалог актёра, исполнявшего роль Диониса, и хора.

С этого легендарного года театральные представления, видимо, стали обязательной частью праздников Диониса.

При совершении жертвоприношений и сопровождавших их магических церемоний присутствовавшие располагались в виде амфитеатра по склонам соседнего холма, прилегавшего к жертвеннику. Таково начало греческого театра. Принцип амфитеатра сохранялся и в дальнейшем. Греческие театры в течение всей истории оставались амфитеатрами, расположенными у подножий холмов, под открытым небом, без крыши и занавеса. Греческий театр был свободным пространством, образовывавшим полукруг (амфитеатр). Таким образом, уже в самой конструкции греческого театра был заложен демократический принцип. Не связанные закрытым помещением, греческие театры могли быть очень больших размеров и вмещали большую массу народа. Так, например, театр Диониса в Афинах вмещал до 30 тысяч зрителей, но это далеко не самый большой из известных нам театров древней Греции. Впоследствии, в эллинистическую эпоху, были созданы театры, вмещавшие 50, 100 и даже более тысяч зрителей. Главную часть театра составляли: 1) койлоне - помещение для зрителей, 2) орхестра - место для хора, а вначале и актёров и 3) сцена - место, где вывешивались декорации и позднее выступали актёры.

В середине орхестры помещался богато украшенный жертвенник Диониса.

Задняя часть сцены была декорирована колоннами и обыкновенно изображала царский дворец. Места для зрителей (зрительный зал) от остальной части города были отгорожены деревянной или каменной стеной без крыши.

Огромные размеры театров привели к необходимости использовать маски. Черты лица актёра зрители просто не смогли бы разглядеть. Каждая маска выражала определённое состояние (ужас, веселье, спокойствие и т. д.), и в соответствии с сюжетом актёр в течение спектакля менял собственные "лики". Маски были своеобразными крупными планами персонажей и одновременно служили резонаторами -- усиливали звучание голосов. Маски делались из дерева или полотна, в последнем случае полотно натягивалось на каркас, покрывалось гипсом и раскрашивалось. Маски закрывали не только лицо, но всю голову, так что прическа была укреплена на маске, к которой в случае необходимости прикреплялась так же борода. У трагической маски обычно делали выступ над лбом, увеличивавший рост актера.

Маска меняла пропорции тела, поэтому исполнители вставали на котурны (сандалии с толстыми подошвами), а под одежду надевали толщинки. Котурны делали фигуру выше, а движения -- значительнее. Ярко окрашенные природными красителями ткани, из которых шили сложные костюмы, также укрупняли и подчёркивали фигуру. Цвет одежды наделялся символическим значением. Цари появлялись в длинных пурпурных плащах, царицы -- в белых, с пурпурной полосой. Чёрный цвет означал траур или несчастье. Короткая одежда полагалась вестникам. Также символичны были атрибуты, например оливковые ветви в руках просящих.

Маски в комедиях были карикатурными или являлись шаржированными портретами известных людей. Костюмы обычно подчёркивали непомерный живот, толстый зад. Артистов хора иногда одевали в костюмы животных, например лягушек и птиц в пьесах Аристофана.

В древнегреческом театре использовали простейшие машины: эккиклему (площадка на колёсах) и эорему. Последняя представляла собой подъёмный механизм (что-то вроде системы блоков), с помощью которого персонажи (боги, например) "взлетали под небеса" или опускались на землю. Именно в греческом театре родилось знаменитое выражение "Бог из машины". Позже этот термин стал означать немотивированную развязку, внешнее, не подготовленное развитием действия разрешение конфликта как в трагедии, так и в комедии.

Актёры в Древней Греции считались людьми уважаемыми. Только свободнорождённый мужчина мог играть в театре (они исполняли и женские роли). Сначала в спектаклях принимали участие хор и только один актёр; Эсхил ввёл второго актёра, Софокл -- третьего. Один исполнитель обычно играл несколько ролей. Актёры должны были не только хорошо декламировать, но и петь, владеть отточенной, выразительной жестикуляцией. В трагедии хор состоял из пятнадцати человек, а в комедии мог включать двадцать четыре. Обычно хор не принимал участия в действии -- он обобщал и комментировал события.

В основе древнегреческой драматургии лежат мифы. Они были известны каждому греку, и зрителям особенно интересна и важна была трактовка событий автором пьесы и актёрами, нравственная оценка поступков героев. Расцвет античного театра приходится на V в. до н.э.

В повседневной жизни греков много места занимали различные соревнования: состязались возницы колесниц и всадники, раз в четыре года проходили спортивные Олимпиады. Театральные представления тоже были организованы как соревнования -- и авторов пьес, и актёров. Спектакли игрались три раза в год: на Великие Дионисии (в марте), Малые Дионисии (конец декабря -- начало января) и Линеи (конец января -- начало февраля). Трагические поэты представляли на суд зрителей и жюри три трагедии и одну сатировскую драму; комические поэты выступали с отдельными сочинениями. Обычно пьеса ставилась один раз, повторения были редкостью.

Введением теорикона (театральные деньги, которые выплачивались беднейшим гражданам) Перикл сделал театр доступным для всех афинских граждан.

Театральные представления давались только в праздники Диониса и составляли первоначально принадлежность культа. Лишь постепенно театр стал приобретать общественное значение, являясь политической трибуной, местом отдыха и развлечения.

Театр обеспечивал высокий общекультурный уровень греческих полисов. Он организовывал, воспитывал и просвещал народные массы. В Празднествах в честь Диониса и сопутствующих им театральных представлениях просматривается общественно-политическая направленность. В уста мифологических героев драматурги всегда вкладывали слова, касающиеся самых острых проблем современности.

Наряду с театральными представлениями следует отметить спортивные состязания, игры, борьбу, музыкальные, литературные и многие другие виды физического и духовного спорта.

2.2 Театр Диониса в Афинах

Древнейшим из известных театральных зданий является театр Диониса в Афинах, расположенный в священной ограде Диониса на юго-восточном склоне Акрополя в последующие эпохи несколько раз перестраивавшийся. Его раскопки были завершены в 1895 г. Дёрпфельдом.

По двум незначительным остаткам стены Дёрнфельд установил круглую орхестру -- террасу с диаметром 27 м. (Э. Фихтер считает диаметр этой орхестры равным приблизительно 20 м). Она была расположена на склоне Акрополя таким образом, что её северная часть вдавалась в гору, а южная -- подпиралась стеной, поднимавшейся в самой южной части на 2-3 м над уровнем священной ограды Диониса и на западе вплотную соприкасавшейся со старым храмом.

Никаких каменных сидений в этом театре еще не было: зрители сидели на деревянных скамьях, а, может быть, на первых нарах и просто стояли. Византийский учёный Свида сообщает, что в 70-ю олимпиаду (т. е. в 499--496 до и. э.) временные сидения обрушились и что после этого афиняне соорудили театрон, т. е. особые места для зрителей.

Скена вначале не обозначала дворца или храма. Однако более поздние пьесы Эсхила и драмы Софокла уже требовали в качестве задника дворца или храма, и на касательной орхестры стали сооружать деревянное здание скены, на фасаде которого вскоре появились 3 двери.

В это же время входит в обиход и сценическая живопись, причём расписные доски могли расставляться между колоннами проскения. При Перикле театр подвергся перестройке, закончившейся, вероятно, после его смерти.

Старая орхестра была отодвинута к северу. Таким образом было достигнуто несколько большее пространство для представления актёров и для сценических приспособлений, требовавшихся развитием драмы Софокла и Еврипида. Южная граница террасы была полностью перестроена, и вместо старой кривой опорной стены была сооружена из крупных глыб конгломерата длинная (около 62 м) прямая стена, поддерживавшая террасу. На расстоянии приблизительно 20,7 м от западного конца стены выступает к Скене примерно на 2,7 м солидный фундамент, имеющий в длину около 7,9 м. Предполагают, что он служил опорой для машин, применявшихся в театре. Но сама скена была еще из дерева.

Несколько южнее старого храма был построен новый храм Диониса, в котором была помещена статуя бога из золота и слоновой кости, изваянная Алкаменом. Опорные стены зрительских мест соприкасались с одеоном -- зданием для музыкальных состязаний, постройка которого была закончена Периклом в 443 до н. э. Сидения в этом перестроенном театре были всё еще из дерева, за исключением, может быть, некоторых почётных мест.

Имелись параскении. Здание скены при постановке, требовавшей изображения дворца или дома, было обычно двухэтажным, причём верхний этаж, возможно, несколько отступал назад и оставлял актёрам пространство спереди и с боков.

Храм мог иметь остроконечный фронтон. Перикловская реконструкция была завершена сооружением стоп -- большого зала, идущего вдоль всей длины новой опорной стены, с открытой колоннадой на его южной стороне. Седущая большая перестройка афинского театра происходила во 2-й пол. 4 в. до н.э. (завершена ок. 330) и была связана с именем Ликурга, заведовавшего афинскими финансами.

Вместо временных деревянных строений была построена постоянная каменная скена. Параскении выступали прибл. на 5 м от фасада скены. Фасад скены имел 3 двери. Вероятно, по фасаду и на своих внутр. сторонах параскении имели колонны. Некоторые учёные считают, что в каменном театре Ликурга существовал деревянный проскений, несколько отступавший от здания скены и образовывавший портик

(подобно тому, как это было позднее в эллинистическом театре).

Пьесы pазыгрывались по-прежнему на уровне орхестры, перед скеной, фасад которой приспосабливался (с помощью подвижных ширм, перегородок и других приспособлении) для представления отдельных пьес.

Зрительские места значительную часть которых можно видеть в Афинах до сих пор) были сооружены из камня. Для поддержки их была построена двойная опорная стена. В нижнем ярусе пространство мест для зрителей делилось радиально подымающимися лестницами на 13 клиньев. В верхнем ярусе число лестниц удваивалось. Всего на склоне холма имелось 78 рядов. Орхестра была несколько отодвинута ещё дальше на север. Вокруг орхестры для стока дождевой воды был устроен канал

Заключение

Древняя Греция стала колыбелью античной цивилизации. В Греции, откуда пришли в Рим вакханалии, культ Диониса имел два вида - сельские праздники (Дионисии, Ленеи и др.) и оргиастические мистерии, которые в дальнейшем дали развитие древнегреческому театру. Он дал толчок в развитии театрального искусства во всем мире. Современные театры хоть и претерпели изменения, но в целом основа осталась та же. Также его культ обогатил различные виды искусства: сюжеты мифов о нем отражены в скульптуре, вазописи, литературе, живописи (в особенности эпохи Возрождения и Барокко), и даже музыке. К культу Диониса обращались композиторы 19-20веков - А.С.Даргомыжский "Торжество Вакха", дивертисмент К.Дебюсси "Триумф Вакха" и его же опера "Дионис", опера Ж.Масне "Вакх" и др.

Вакханические шествия, сопровождающиеся безумными плясками менад, изобилующие вином, оргиями и музыкой, вдохновляли и вдохновляют по сей день деятелей разного рода искусства.

Библиография

Источники

1. Аполлодор. Мифологическая библиотека. Изд. подг. В.Г. Борухович. М., 1993.

2. 2. Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида / Пер. С. Шервинского и С. Ошерова. М., 1979.

3. Гомеровские гимны / Пер. В.В. Вересаева // Эллинские поэты. М., 1999.

4. Еврипид. Вакханки / Пер. И. Анненского // Еврипид. Трагедии. СПб., 1999.

5. Колумелла. О сельском хозяйстве / Пер. М.Е. Сергеенко // Ученые земледельцы древней Италии. М., 1970.

6. Овидий. Фасты / Пер. С. Шервинского // Овидий. Элегии и малые поэмы. М., 1973.

7. Павсаний. Описание Эллады / Пер. С.П. Кондратьева. М., 1994. Т. 1--2.

8. Плиний Старший. Естественная история XXXV 140

9. Тит Ливий. История Рима от основания Города / Пер. под ред. М. Л. Гаспарова, Г.С. Кнабе, В.М. Смирина. М., 1993. Т. 3.

Литература

10. Анненский И.Ф. Античная трагедия // Еврипид. Трагедии. СПб., 1999. С. 215--252.

11. Бартонек А. Златообильные Микены. М., 1992.

12. Бодянский П.Н. Римские вакханалии и преследования их в VI в. от основания Рима. Киев, 1882. С. 59.

13. Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима. М., 1988.

14. Иллюстрированная история религий. М., 1993.

15. Лосев А.Ф. Дионис // Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1987. Т. 1. С. 380-382.

16. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957.

17. Мень А. История религии: в поисках Пути, Истины и Жизни. М., 1992. Т. 4. Дионис, Логос, Судьба.

18. Мень А. История религии: в поисках Пути, Истины и Жизни. М., 1993. Т. 6. На пороге Нового Завета.

19. Нильссон М. Греческая народная религия. СПб., 1998.

20. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного: Психотехника и трансперсональные состояния. СПб., 1998.

21. Штаерман Е.М. Либер // Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1987. Т. 2. С. 53.

22. Штаерман Е.М. Латин // Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1987. Т. 2. С. 39--40.

23. Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987.

Подобные документы

Периоды истории Древней Греции, ее культурное наследие (произведения изобразительного искусства, скульптуры, памятники зодчества). Особенности художественной культуры и искусства Древнего Рима. Сходство и различие архитектурных стилей античных государств.

реферат , добавлен 03.05.2013


Понятие мифа, его функции. Мифология Древней Греции и Древнего Рима. Сущность религии и особенности ее ранних форм: фетишизма, тотемизма, анимизма и магии. Специфика культов животных, растений, предков, промысловый. Религия Древней Греции и Древнего Рима.

реферат , добавлен 19.10.2011


Древнегреческий театр. Древнеримский театр. Значение искусства Древнего Рима и Древней Греции. Литература и поэзия древних римлян. Миф и религия в культурной жизни греков. Греческая и римская культура - сходства и различия.

реферат , добавлен 03.01.2007


Особенности древнегреческой религии. Архитектура Древней Греции. Главные черты дорического стиля. Основы греко-римской поэзии. Литература и искусство эпохи эллинизма. Эллинистическая наука и философия. Культура Древнего Рима. Жанр высокой трагедии.

реферат , добавлен 23.05.2009


Периоды истории Древней Греции, их характеристика. Идеология, система ценностей римских граждан. Основное сходство древнеримской и древнегреческой цивилизаций. Этапы формирования древней культуры, ее значение. Своеобразие советской культуры 20-х годов.

контрольная работа , добавлен 22.02.2009


Характеристика и отличительные черты культуры Древней Греции, ее этапы формирования. Боги древних греков. Источники возникновения мифов и легенд, яркие представители литературы и искусства. Памятники архитектуры и скульптуры, история их создания.

реферат , добавлен 20.12.2009


Социально-политическая обстановка в Древней Греции в V в. до н.э. Истоки комедийного жанра, творческое наследие Аристофана и Менандра. Ранний период развития древнеримской литературы. Творчество сатириков Древнего Рима, его особенности и тематика.

реферат , добавлен 23.01.2014


Искусство Древней Греции. Основы мировоззрения греков. Культура красоты и красивого тела. Искусство Древней Италии и Древнего Рима. Черты Римского зодчества. Искусство средневековой Европы и итальянского Возрождения. Утверждение реалистического метода.

доклад , добавлен 21.11.2011


Праздники Древней Греции, как игровой и культовый, а также зрелищно-действенный аспект культуры. История празднеств. Сценарная драматургия массовых праздников Древней Эллады. Культ Деметры, весенние праздники плодородия в Древней Греции, жертвоприношения.

реферат , добавлен 03.12.2008


Расцвет и упадок крито-микенской культуры, ее влияние на становление античного мира. Этапы развития культуры Древней Греции периода расцвета полисных структур. Социальные идеалы и нормы античного полиса и их воплощение в искусстве Древней Греции.

Данное исследование посвящено интереснейшему и противоречивейшему периоду отечественной и европейской культуры, получившему в России метафорическое название "серебряный век". По жанру это цикл очерков, имеющих и долю автономии, и общий организующий методологический стержень, в качестве которого выступает феномен дионисийства и аполлонийства (мистико-мистериальные практики Древнего мира). Автор не только прослеживает общение этих исторически и территориально удаленных культур, но и подкрепляет свою позицию ссылкой на оригинальные тексты русских мыслителей конца XIX - начала ХХ веков. Книга может быть использована как учебное пособие при изучении истории русской культуры, истории философии, религии, эстетики.

Приведенный ниже текст получен путем автоматического извлечения из оригинального PDF-документа и предназначен для предварительного просмотра.
Изображения (картинки, формулы, графики) отсутствуют.

Поползновений со стороны данной объективной действительности обратить человека в средство и орудие. Это бунт сильных духом и во имя силы духовного».204 Не случайно, что философия Ницше приходит к утверждению сверхчеловека, как естест- венного итога в развитии человеческого вида. Бердяев ницшеановского человека понимает как ре- лигиозно-метафизическую идею, считая, что «человек не только имеет право, но и должен сде- латься «сверхчеловеком», так как «сверхчеловек» есть путь от человека к Богу».205 Но такому про- чтению явно перечит обращение в учении о сверхчеловеке к закону естественного отбора, прин- ципу совершенствования вида, что вызывает у Бердяева естественное отторжение и порождает его упреки в неуместном биологизме: «К его возвышенному идеалу прилипает земная грязь».206 Все это, однако, не мешает Н. Бердяеву видеть в Ф. Ницше гениальнейшую личность сво- его времени, главной заслугой которой он считал критику современной морали и «вчерашнего» человека. «Все, что у Ницше есть ценного и красивого, все, что покроет его имя неувядаемой сла- вой, основано на одном предположении, необходимом для всякой этики, предположении – иде- ального «я», духовной «индивидуальности».207 Таким образом, Н. Бердяев отказывается от харак- теристики Ф. Ницше, как гениального имморалиста, и приходит к религиозному осмыслению его учения и всей личности немецкого философа. Отмечая влияние на русскую культуру учения Ф. Ницше, Н.А. Бердяев в статье «Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала ХХ века» писал: «В Ницше воспри- нято было не то, о чем больше всего писали о нем на Западе, не близость его к биологической фи- лософии, не борьба за аристократическую расу и культуру, не воля к могуществу, а религиозная тема. Ницше воспринимался как мистик и пророк».208 Именно эта особенность русского восприятия учения Ф. Ницше и русского мышления в целом породила поразительную галерею философских образов немецкого мыслителя. Ни один из исследователей не ограничился в своих научных изысканиях исключительно социально- политическим кругом вопросов. Русская критика по ницшеановскому вопросу во всех случаях тя- готеет к всеохватности, что, впрочем, во многом спровоцировано самим Ницше. Ставя во главу угла своей философии идею будущего человека и мысля его универсально, Ницше и свою жизнь, и свое творчество посвятил служению новому кумиру. Именно эта черта философии Ницше, ее личностно-исповедальный характер, оказался сродни русской духовной традиции, породив спе- цифическое явление в отечественной мысли – «парадокс русского Ницше». 204 Там же, с. 103. 205 Там же, с. 103. 206 Там же, с. 103. 207 Там же, с. 105. 208 Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала ХХ века//О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990, с. 246. 61 Дионисовы страсти и Аполлоновы грезы (Ф. Ницше и Р. Вагнер) Ф. Ницше не создал строго научной законченной эстетической системы. Он был принципи- альным противником системности как таковой. Кроме того, высокий поэтический стиль Ф. Ницше всегда требует интерпретации. Проблема осложняется еще и тем, что его эстетические взгляды рассеяны по всему творчеству; и даже «чисто эстетическое» сочинение первого периода – «Рож- дение трагедии, или Эллинство и пессимизм» (1872 г.) – трудно свести к сумме логически связан- ных постулатов. Эта «загадка» Ницше во многом продиктована его жизненной позицией – проро- чествовать. Он уподобляет своего Заратустру новому Мессии, несущему людям свет Истины, Зна- ние о Большем. Его евангелие – это искусство, которое единственно является «метафизической деятельностью человека по существу».209 Причина такого тотального интереса Ф. Ницше к искусству заключается в сущностной ос- нове самого феномена: его способности воздействовать на сознание и чувства человека и челове- чества в целом, аккумулировать и художественно преломлять важнейшие идеи, представления и ценности. Особенно Ницше выделяет такую способность искусства, как сближение с религией и заимствование части ее свойств и способностей. В работе «Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов» (1878 г.) Ф. Ницше выявляет причину актуализации искусства в эпоху общего упадка культуры, в том числе и в период религиозного кризиса. Он считает, что именно это парадоксальным образом приводит к подъему в эстетической сфере и к рождению искусства «более глубокого, одухотворенного, так что способно сообщать воодушевление и возвышенное настроение»,210 подобно религиозному учению, культовому действу. «Существование мира может быть оправдано лишь как эстетический феномен», – мысль, многократно повторяемая Ф. Ницше на страницах его сочинений. В этой фразе заключен чрезвы- чайно глубокий смысл, затрагивающий не только проблемы «чистой» эстетики. Наряду с такими вопросами, как новое осмысление категории «прекрасного», содержание и смысл творческого ак- та, соотношение искусства и действительности, искусства и истории, гения и общества, Ницше открывает новые горизонты так же в вопросах сопряжения этического и эстетического. Новая концепция мира, как эстетического феномена позволила Ницше иначе трактовать содержание и смысл культурно-исторического процесса. Искусство в устах Ницше обретает новое звучание, становясь единственно возможным смыслом и основным содержанием человеческой жизни. В этом контексте метафизического значения искусства логичен вывод Е. Трубецкого о главном во- просе эстетики Ницше. По его мнению, это проблема грядущего искусства, искусства истинного, способного раскрыть «метафизическое единство всех существ, единство вечной основы мирозда- 209 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм//Ф.Ницше. Сочинения: В 2 т. Т.1. М., 1990. с.52. 210 Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов//Ф. Ницше По ту сторону добра и зла: Сочинения. М.-Харьков, 1998, с. 117. 62 ния».211 Все остальные проблемы оказываются втянутыми в этот контекст, служат, своего рода, основанием для выведения основных принципов искусства будущего. Постановка вопроса об искусстве будущего подразумевает, прежде всего, выявление того специфического языка, способного передать всю невыразимость, надмирность божественного. «Вместе с Шопенгауэром Ницше видел высшее выражение искусства в музыке; ибо в музыке мы отвлекаемся от всякого образа, поднимаемся над областью призрачных явлений, чтобы созерцать единую сущность мировой воли, внимать той единой мелодии, которая звучит во всем»,212 – писал в монографическом исследовании 1902 года Е. Трубецкой. В «Рождении трагедии» Ницше не раз прибегает к буквальному цитированию А. Шопенгауэра, отожествляя вслед за ним музыку и ми- ровую волю; «ибо музыка, как сказано, тем и отличается от всех остальных искусств, что она не есть отображение явления (…) но непосредственный образ самой воли».213 Таким образом, музы- ка, в интерпретации Ницше-Шопенгауэра – это не исключительно эстетический феномен, это яв- ление, скорее, метафизического порядка. Музыка предшествует миру явлений, тем самым, при- ближается к миру духов. Ссылаясь на А. Шопенгауэра, Ф. Ницше постулирует: «Можно бы на- звать мир столь же справедливо воплощенной музыкой, как и воплощенной волей».214 Здесь Ницше приближается к пифагорейскому представлению о музыке, как всеобщем за- коне мироздания. Одна из блистательных идей этой школы – идея «гармонии сфер», – ставит в не- посредственную зависимость музыку (звучание) и движение, две сущностные основы мира. Пифа- горейской школой было положено начало отождествления принципов организации музыки, как вида искусства, с законами музыки космоса. Это привело к формированию представления о «не- бесном звукоряде», образованном звучащими сферами – небесными телами: Луной, Солнцем, Ве- нерой, Марсом и пр. Учитывая, что все они, как и природные явления и стихии, обожествлялись, то музыка, как результат их жизни, их движения, ассоциировалась непосредственно с языком бо- гов. Не случайно, что занятие музыкой являлось неотъемлемой частью воспитания юношей в Древней Греции, о чем свидетельствует Аристотель.215 Причем музыке приписывалось отнюдь не эстетическое, а нравственное образование подрастающего поколения: «музыка доставляет челове- ку нравственное образование, и, как гимнастика образует тело, она в состоянии образовать душу человека, приучая его наслаждаться чистым удовольствием».216 Аналогичные мысли мы встречаем и у Плутарха (в пересказе Е.М. Браудо), так же считавшего музыку «изобретением богов» и сред- ством «сформировать душу юноши и направить ее к благонравию».217 У него же мы находим мыс- ли о назначении музыки в древние времена, каковым было богопочитание и воспитание по пре- имуществу. 211 Трубецкой Е. Философия Ницше. Критический очерк//Андреевич Е. Ницше. М., 1902, с.20. 212 Там же, с.20. 213 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм//Ф. Ницше. Соч. в 2 т. Т.1. М., 1990, С.119. 214 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм//Ф. Ницше. Соч. в 2 т. Т. 1. СПб., 1998, с. 78. 215 См.: Н. Остроумов. Мысли Аристотеля о воспитании и о значении музыки в деле воспитания. Тула, 1903. 216 Там же, с. 21. 217 Плутарх. О музыке. Петербург, 1922, с. 63. 63 Таким образом, музыка и есть тот «в высшей степени обобщенный язык»,218 который спо- собен вещать о Едином. Музыка говорит не о единичном, конкретном; «музыка дает нам внутрен- нее предшествующее всякому приятию формы ядро, или сердце, вещей».219 Музыка – это сердце Диониса, это язык богов. Ницше четко проводит грань между подобием жизни и ее первоначалом, жизненной стихией, музыкой, наполняющей все сущее. Он говорит о музыке, как о носительнице истинного смысла, в отличие от смыслов, привнесенных различным содержанием. «Бесчисленные явления (…) могут сопутствовать одной и той же музыке, но им никогда не исчерпать ее сущно- сти, и всегда они останутся только ее внешними отображениями».220 В своей работе 1871 года «О музыке и слове» Ницше исследует проблему музыки как языка в сопряжении со словом и, в частности, с поэтическим словом. Причиной, подтолкнувшей Ницше к такой постановке вопроса, с одной стороны, был конкретный факт изначального взаимодействия музыки и лирики; с другой, предположение философа о существовании объективной причины для этого взаимодействия. Такой причиной Ницше считает «установленную природой д в о й с т - в е н н о с т ь в с у щ е с т в е я з ы к а ».221 Именно эта изначальная двойственность порождает несовпадение слова и тона говорящего. Первое Ницше считает символом, «только представлени- ем», принадлежащим исключительно миру явлений и иллюзий. В отличие от слова, тон, являю- щийся всегда понятным вне зависимости от языка говорящего, восходит к первозданной воле, вы- ступая на тех же основах, что и музыка, в силу чего и обретает свой универсальный характер. Учитывая две эти составляющие языка – символическую и музыкальную, Ницше объясняет основные принципы эволюции музыки: от вокальной, основанной на сочетании музыки и лирики, к чистой, и, в противовес, от свободной лирики к драматической музыке со стремлением «выра- зить музыку в образах». Само это эволюционной движение со стороны музыки Ницше не оспари- вает, напротив, объясняет способностью музыки «породить из себя образы, которые всегда будут схемой и как бы примером ее настоящего общего содержания».222 Ницше возмущает обратный процесс, когда музыку используют для иллюстрации поэтического слова или драматического дей- ствия. Он отрицает прикладную, служебную роль музыки, апеллируя к образам древних богов Аполлона и Диониса: «Как может Аполлоновский мир образов, всецело погруженный в созерца- ние, породить из себя звук, которым символизируется сфера выделенная и побежденная именно аполлоновским стремлением к иллюзии?»223 Ницше намечает некое метафизическое построение, в рамках которого строго согласует му- зыку и слово относительно воли и представления. Водоразделом и ключевым понятием этого по- строения Ницше делает человеческое чувство, через которое происходит осознание глобального мира, мировой воли, мира музыки. Само чувство базируется на представлениях о высших началах 218 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм//Ф. Ницше. Соч. в 2 т. Т.1. М., 1990, с.118. 219 Там же, с.120. 220 Там же, с.144. 221 Ницше Ф. О музыке и слове//Ф. Ницше. Полное собрание сочинений: в 10 т. Т.1. М., 1912, с. 188. 222 Там же, с. 190. 223 Там же, с. 190. 64 мира, но оно носит всегда субъективный, подчиненный характер, испытывая зависимость как от космической воли, так и со стороны индивидуального. Ницше говорит о чувствах, как о «символах музыки»: именно их «слышит» лирик, приближаясь таким образом к музыке и мировой воле. Обратная реакция со стороны слушателей носит также двойственный характер: они могут либо идти по пути заражения этим чувством (аффектация), либо подпадать под власть самой му- зыки (оргиазм). Последнее исключает субъективное чувство, ставя проблему внутренней активно- сти, инстинктивности и всеобщности. Это безусловное царство Диониса, где аккумулируется та сила, «которая под формой воли порождает собой мир видений».224 Все это дает основание Ницше говорить о том, что музыка внеиндивидуальна, следователь- но, не чувства порождают музыку, а она сама провоцирует человека на них также, как и сама «из- бирает для себя тот текст песни, как аллегорическое выражение самого себя».225 В качестве при- мера Ницше предлагает финал девятой симфонии Бетховена. Включение хора на слова Шиллера он объясняет не гениальностью поэтического слова или бессилием симфонической музыки, но жаждой нового тона, новой музыкальной краски: «Не за слово, а за более «приятный звук», не за понятие, а за глубоко радостный тон брался великий учитель в своей тоске по воодушевленной гармонии звука своего оркестра».226 Обратным примером господства слова-понятия над тоном-музыкой Ницше считает оперу. Ставя на первый план задачу понятности, иллюстративности и деятельности, опера уходит от из- начальной музыкальности искусства, превращая музыку в инструмент воздействия, в средство. Эту метаморфозу Ницше именует «драматической музыкой» (в отличие от музыки к драме), в ко- торой он различает «условную риторику с музыкой напоминаний, и музыку возбуждающую, дей- ствующую прежде всего физически».227 Этим современная опера (и опера вообще) принципиально отличается от греческой трагедии, но, прежде всего, делением на артистов-исполнителей и слуша- телей-созерцателей. И те, и другие лишь играют каждый свою роль. Они не верят в разыгрываемое действо, следовательно, они духовно пассивны. Тем самым, зрелище и зрелищность, иллюзор- ность преобладают. В отличие от аполлонического образца, дионисизм не терпит статики и созер- цания, как он не совместим и с индивидуализмом. На первый план выходит проблема всеобщно- сти, а она не требует пояснений, она нуждается в вере всей душой до самозабвения. Все это позволяет Ницше прийти к выводу, что «основная черта дионисийского искусства та, что оно не принимает во внимание слушателя: вдохновенный служитель Диониса (…) будет понят только себе подобными».228 Таким образом, именно музыка как универсальный язык явится основой искусства будущего, искусства, способного врачевать человеческие души спасительным словом о Едином и Вечном, о жизни. Музыкальность мира, и, следовательно, музыкальность уни- 224 Там же, с. 192. 225 Там же, с. 193. 226 Там же, с. 194. 227 Там же, с. 199. 228 Там же, с. 195. 65 версального языка искусства – один из центральных вопросов эстетики Ницше. Но обретение жи- вотворящей музыки для него – это лишь условие, средство для создания искусства будущего, но не конечная и единственная цель. Вторым необходимым условием для создания искусства будущего Ницше считает миф, как сюжетную основу искусства, тот «значительный пример», через который музыка способна оказать свое очистительное воздействие. «Без этого мифа, без веры в чудесную мудрость седого прошло- го, немыслима национальная культура. Народ без былины – погибший народ».229 Миф и есть то чудесное сновидение, которое помогает человеку погрузиться в совершенно особое состояние: ко- гда его затуманенному взору открывается Единое, невыразимое в конкретных образах и явлениях. Миф – это те одежды, что окутывают всемогущего Диониса, скрывая под собою его безудержную силу и подавляющее всеединство. Ницше считает невозможным, противоестественным механическое соединение музыки и мифа (в чем он позже станет упрекать Р. Вагнера). Напротив, он утверждает «способность музыки породить миф»,230 объясняя это своеобразием воздействия музыки на человека. С одной стороны, она открывает перед конечной личностью тайны мира – его единство, бесконечность и величие; с другой, возбуждает творческое претворение этого знания, результатом чего становится аллегори- ческий образ, как одна из бесконечного ряда возможных ассоциаций. Именно этот уже конечный, определенный образ становится для человека особенно ценным: и как результат собственного творчества, и как разрешение трагического несогласования бесконечности мира и конечности че- ловека. В то же время, музыка, фактически породившая миф, ему же придает особенную вселен- скую значимость: «При посредстве дионисиевской музыки отдельное явление обогащается и раз- растается до мировой картины».231 Тем самым, человек приобщается к истине мира, но только че- рез миф, который охраняет его от гибели, от саморазрушения индивидуальности. И здесь мы подходим к другой проблеме: воплощение этой всеобщей музыки жизни в кон- кретном произведении искусства, – вопрос, получивший особое освещение в творчестве Ницше. Уже самим названием одного из своих сочинений – «Рождение трагедии из духа музыки» – Ницше декларирует главное положение своей концепции искусства будущего. Именно греческая траге- дия, своими корнями уходящая в мистерии великому богу Дионису, выражала идею гармонии двух стихий: всеобщего и индивидуального. С другой стороны, трагедия переросла мистерию, до- бавив художественный элемент и перенеся внимание со страстей Диониса на судьбу и страдания героя. Знаменательно и то, что Дионис также зачастую является миру вместе со своим «сопри- стольником» Аполлоном. Ницше видел в образах богов античной Греции – Аполлоне и Дионисе – воплощение при- родных явлений – света и мрака, важнейших принципов мироустройства – жизни и смерти, и в це- лом – Единичного и Единого. В искусстве Ницше дифференцирует сферы влияния Аполлона и 229 Рачинский Г.А. Трагедия Ницше. Ч.1. Дионис и Аполлон//Вопросы философии и психологии, 1900, № 55, с. 1002. 230 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм//Ф. Ницше. Соч. в 2 т. Т.1. СПб., 1998, с. 79. 66 Диониса следующим образом: «Аполлон – лучезарный бог сна, бог пророчества и пластических искусств, бог поэзии и чистой красоты (…) Дионис – бог восторга и мистического созерцания ис- тины, бог единого великого искусства музыки».232 Но тут же он говорит о необходимости сосуще- ствования обоих, при котором дионисическое искусство позволяет человеку погрузиться в созер- цание абсолютного, «слиться с ним в чувстве красоты»,233 Аполлон же удерживает человечество от последствий этого слияния, от исчезновения, растворения индивида в Едином, то есть от гибе- ли. Проецируя Аполлона и Диониса на человеческую личность – опьянение и сновидение, он вскрывает внутренние причины творческого акта, биологические по своей природе – представле- ние о совершенном и преисполненность внутренней силы. Тем самым, Ницше мыслит искусство как «потребность превращать в совершенное».234 То есть, искусство – это ни что иное, как само- реализация человека, преисполненного Знанием; правда, под человеком Ницше всегда подразуме- вает художника, гения. Именно художник, и только он, является пророком, знающим о Большем (Дионис) и воплощающим это знание средствами искусства (Аполлон). Борьба этих двух начал – единого и единичного, дионисического и аполлонического, по мнению Ф. Ницше, движет миром, человечеством и искусством. В зависимости от того, какое на- чало доминирует, мы можем говорить о том или ином направлении и стиле в искусстве, более то- го, о том или ином типе культуры. Ницше намечает общую драматургию этого процесса: «Апол- лону указывается роль служебная: удерживать и спасать отдельную личность от (…) гибели. Пока он довольствуется этой ролью, человечество стоит на прямом пути; как только Аполлон побежда- ет и царит, наступает падение человечества; искусство теряет свой смысл и служит орудием не воспитания, а развращения личности».235 В этом контексте любопытны напутствия Аристотеля, о которых речь уже шла выше. В разговоре о музыкальном воспитании, среди прочего, он упоминает о принципиальной важности соединения музыки с пением, то есть со словом. На первый взгляд, это в корне противоположно концепции Ницше, разделявшего искусство музыкальное и поэтическое. В то же время, вокальная поддержка музыкального сочинения может быть сопоставлена с тем самым мифом, «значитель- ным примером», с той лишь разницей, что в вокальной музыке слишком слаб драматический эле- мент. Аристотель проводит также градуировку гармоний, выделяя четыре наиболее употребимых типа: дорийский фригийский, ионийский и лидийский. Для решения воспитательных задач он на- стаивает на использовании исключительно дорийской гармонии, «так как она отличается плавно- стью и мужественным характером».236 Также во времена Аристотеля была принята мелодическая шкала, делившая все многообразие музыкальной мелодики на три большие группы: «на этические 231 Там же, с. 83. 232 Рачинский Г.А. Трагедия Ницше. Ч.1. Дионис и Аполлон//Вопросы философии и психологии, 1900, № 55, с. 986- 987. 233 Там же, с 981. 234 Ницше Ф. Сумерки идолов, или как философствуют молотом//Ф. Ницше. Сочинения в 2 т. Т. 2. М., 1990, с.598. 235 Там же, с 981-982. 236 Остроумов Н. Мысли Аристотеля о воспитании и о значении музыки в деле воспитания. Тула, 1903, с. 22. 67 (т.е. содействующие развитию нравственности), практические (располагающие к энергетической деятельности) и энтузиастические (приводящие в вакхический восторг). Таким образом, уже в древности была подмечена способность музыки вызывать в человеке определенные чувства и по- буждать к различным действиям. Именно в то отдаленное время была поставлена задача контро- лировать реакцию слушателя и результаты «музыкальной терапии». Близкие выводы мы находим в работе Ф. Ницше «Веселая наука» (1882 г., 1886 г.). В своих размышлениях «О происхождении поэзии» он затрагивает и проблему музыки, музыкального воз- действия, и проблему поэтической строки, музыкально-ритмическую природу ее происхождения и сущности. Ницше выявляет причину универсальности обеих художественных форм, каковой явля- ется ритм. И если музыка в силу своей ритмичности оказывалась способной «разряжать напря- женные аффекты, очищать душу»237 и, в то же время, усмирять ярость богов; то поэзия также представлявшая некую ритмизованную формулу, в представлении эллинов, была способна оказать воздействие на богов и даже изменить судьбу. «Без стиха человек был ничтожеством, при помощи же стиха он становится почти самим богом».238 В работе «Человеческое, слишком человеческое» (1878 г.) Ницше также поднимает вопрос о взаимоотношении музыки и поэтического слова, но уже с точки зрения современной ему драма- тической музыки. Он подчеркивает тот факт, что за долгое время взаимодействия музыки и поэзии человек научился интуитивно «слышать» и «распознавать» язык музыки, который он ассоциирует с языком своих чувств. На самом деле, по мнению Ницше, это лишь результат длительного про- цесса символизации музыки через ритмо-поэтическое движение и привнесенные этим союзом смыслы. И далее он делает вывод о возможности возникновения истинной драматической музыки, но лишь тогда, «когда музыкальное искусство приобрело огромную сферу символических средств через песню, оперу и множество попыток звуковой живописи».239 Речь идет о синтезе искусств, о взаимоподчинении Диониса и Аполлона. Идеальным соотношением сил Аполлона и Диониса в искусстве прошлых эпох Ницше счи- тал греческую трагедию – синтез действа, поэтического слова, живой пластики и музыки. Траге- дия явилась всенародным вариантом мистерии с использованием тех же структурных элементов: миф, страстнуй пафос, катарсис, как результат сопереживания страданиям героя (Диониса). Вели- кие Дионисии – с их переодеваниями, перевоплощениями, танцами и музыкой – послужили осно- вой для создания античной трагедии, сюжетом которой служил миф. Но в отличие от мистерии, вместо страстей бога трагедия обнажает страсти героя, переносит действие из вселенского мира в мир людской. Трагедия долгое время сохраняла близость к священной игре, хотя постепенно и пе- рерождалась в чистое художество. Как отмечал Й. Хейзинга, в большей степени трагедия являлась 237 Ницше Ф. Веселая наука («La gaya scienza»)//Ф. Ницше. Соч. в 2 т. Т.1. СПб., 1998, с. 672. 238 Там же, с. 673. 239 Ф. Ницше. Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов//Ф. Ницше По ту сторону добра и зла: Сочинения. М.-Харьков, 1998, с. 142. 68 «не литературой для сцены, но разыгрываемым богослужением».240 Таким образом, только в фор- ме трагедии, в тесном взаимодействии ее музыкальной сущности и мифического содержания, че- ловечество может вкушать от сладостного Знания о Большем, не боясь раствориться в нем; и толь- ко благодаря мифу это последнее становится доступным человеку. «Трагический миф может быть понят лишь как воплощение в образах дионисической мудрости аполлоническими средствами ис- кусства; он приводит мир явления к тем границам, где последний отрицает самого себя и снова ищет убежища в лоне истинной и единой реальности».241 Таким образом, трагедия, по мнению Ницше, есть результат истинного единения Диониса, в облике музыки, и Аполлона, в образе мифа; где первое является основой и единственным смыс- лом, «идеей» мира, а второе – способом его постижения. «Трагедия ставит между универсальным значением своей музыки и дионисически восприимчивым зрителем некоторое возвышенное подо- бие, миф, и возбуждает в зрителе иллюзию, будто музыка есть лишь высшее изобразительное средство для придания жизни пластическому миру мифа».242 На самом же деле именно миф явля- ется той формой, тем видением, которое возбуждает в нас музыка. Таких явлений может быть бес- конечное множество, и «всегда они останутся только ее внешними отображениями».243 Целью ми- фа является снятие с человека тяжкого бремени физически переживать страдания, заменяя их страданиями сценическими. Кроме того, народный миф выражает идею единства, долга и героиз- ма, то есть, выполняет воспитательную функцию. В таком понимании трагедии как универсального искусства раскрывается во всей полноте механизм бытия и мира, которые могут быть оправданы лишь как эстетический феномен. Всееди- ная музыка доносит до человека знание о мире; и знание это безрадостно, так как мир, его сущест- вование бесцельны. Мир самодостаточен в своем постоянном процессе круговращения. И тогда, как способ самозащиты, человек превращает увиденное в игру, замещая естественный «ритм жиз- ни» художественными образами мифа с обязательными драматическими ситуациями, страданиями и неизбежной гибелью героя. В результате этой подмены реальности представлением, происходит смещение акцента с трагедийности самой жизни на сопереживание трагедии героя; при котором человек отвлекается от своей собственной проблемы, получая, таким образом, желаемое утешение средствами искусства – «искусства метафизического утешения». Итак, жизнь получила свое оп- равдание (смысл), но только как эстетический феномен. В рамках ницшеановского миропредставления логичен и тот вывод о назначении искусства, к которому приходит базельский профессор: «Высшая и истинно серьёзная задача искусства – за- слонять взор от ужаса ночи целебным бальзамом иллюзии спасать субъект от судорог волевых возбуждений».244 Ницше обнаружил определенную аналогию между европейской культурой и 240 Хейзинга Й. Homo Ludens; Статьи по истории культуры. М., 1997, с.142. 241 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм//Ф. Ницше. Соч. в 2 т. Т. 1. М., 1990, с.145. 242 Там же, с.140. 243 Там же, с.144. 244 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинизм и пессимизм//Ф. Ницше. Соч. в 2 т. Т.1. СПб., 1998, с. 93. 69 культурой античной Греции. По его мнению, Европа проходила те же смены форм культуры, что и Древняя Греция, но в обратном порядке – «назад от александрийского века к периоду трагедии».245 Соответственно, в будущем искусство ожидает неминуемое возвращение к трагедии и героиче- скому мифу. Проблема в том, как приблизить пришествие новой эпохи – эпохи тотального творче- ства. Историзм Ницше и здесь находит верное слово, ссылаясь на причины трансформации антич- ной трагедии и культуры в целом. «Если древняя трагедия была выбита из своей колеи диалекти- ческим порывом к знанию и оптимизму науки, то из этого факта можно было бы заключить о веч- ной борьбе межу теоретическим и трагическим миропониманиями; и лишь когда дух науки дойдет до своих границ и его притязание на универсальное значение будет опровергнуто указанием на наличность этих границ, можно будет надеяться на возрождение трагедии».246 Этими словами Ницше ясно дает понять несостоятельность современного знания, опирающегося, прежде всего на знание научное. Возродить в человеке его природное начало, интуитивное чувство Единого – вот условие для возникновения и нового типа человека, и нового искусства, и новой культуры. Ницше обрисовывает нам современное состояние культуры и человека в исторической пер- спективе, намечая те задачи будущего, которые, по его мнению, предопределены и единственно возможны. Свое предназначение он видит в переоценке всех человеческих ценностей. Он наме- ренно ломает наше представление о мире и о человеке, дабы не оставить ни одного стереотипа уходящего времени, как необходимое условие для возведения здания новой эпохи, эпохи универ- сального творчества. Его разрушительная сила сметает все на своем пути: авторитеты, догмы, мо- ральные и общественные принципы. Сооружение, именуемое европейской цивилизацией, рушится до основания; до того краеугольного камня, который уже не связан с современностью, который выше ее, а, следовательно, ближе к истине, к жизни. Ницше берет на себя тяжкое бремя быть су- диею мира. Цель его жизни – проповедовать новую религию, нового бога – природную стихию. Утверждая реальность единственно водимого мира, Ницше, тем самым, обожествляет его, наделяя природные начала мощью такой силы, что человек не в состоянии лицезреть их естест- венным образом. Ему не остается ничего другого, как сокрыть истинное маской, знаком, симво- лом, который лишь намекает на Само, не называя Его «имени». Этот путь символизации – язык искусства. Более того, само содержание искусства – символизация бытия. То есть, искусство со- держит в себе знание о Сущем, не называя Его. Эстетика Ницше соприкасается со смежными про- блемами, преимущественно этического плана. Он пытается воздействовать на человека, на его от- ношение к неизменному в своей безысходности миру, через замену общественных ориентиров. Произвести «переоценку ценностей», заменив этические, моральные нормы на художественные – вот главный лозунг Ницше. Он считает необходимым изменить не сам мир, который неизменен, но отношение к нему: принять знания о мире, но скрасить свое существование привнесенной ис- кусством красотой. Его эстетизация бытия – это средство самозащиты человечества. 245 Там же, с. 94. 246 Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинизм и пессимизм//Ф. Ницше. Соч. в 2 т. М., 1990, с.123. 70

(заготовка)

...... «Тот, кто не прошел посвящение и не исполнил ритуалы, после смерти не обретет блаженства в темных жилищах иного мира» (Древнегреческий гимн);

"Много тирсоносцев, да мало вакхантов";

"О, как ты счастлив, смертный, если, в мире с богами, таинства их познаешь ты";

"уважай богов", "уважай родителей", "уважай гостя" – три важнейшие заповеди древних греков;

"Владыка Зевс, даруй нам благо, даже без нашей просьбы, не даруй нам зла, даже по нашей просьбе" (молитва Сократа);

В древних Афинах среди алтарей многим богам стоял и алтарь "Неизвестному богу", а в Спарте был жертвенник "Неизвестному герою" с вечным огнем;

«Кто во время смуты в государстве не станет с оружием в руках ни за тех, ни за других, тот предается бесчестию и лишается гражданских прав... » (Солон);

*****************

Можно рассматривать настоящую работу как продолжение исследований Вячеслава Иванова "Религия Диониса. Её происхождение и влияние" (1905 г.), " Элинская религия страдающего бога" (1904 г.), и монографии «Дионис и прадионисийство» (Баку, 1923 г.), где автор исследует культ Диониса до начала формирования древнегреческих трагедий в 5 веке до н. э. Мы же пытаемся напрямую восстановить аполоническую трехчленность ежегодных дионисийских мистерий, ежегодных обрядовых ритуалов, дионисийской «трагедии» и др. греческого театра в целом и сравнить их с тотальной фрактальной троичностью христианской литургии и богослужения Нового времени.

Речь идет не просто об «оцерковлении»(Федоров, свящ. П.Флоренский)), «умирании» (Вейдле) или «отрицании» (И.Брянчанинов) культуры, но о её новом преображении, о её переосмыслении с учетом достижений науки ХХ века (структурализма, психо-физиологии, фрактальной математики), о начале нового её этапа…

(См. также работы: Топоров В.Н. К происхождению древнегреческой драмы: вопрос об индоевропейских истоках. - Balkano-Balto-Slavica. Симпозиум по структуре текста. Предварительные материалы и тезисы. М., 1979; он же. Несколько соображений о происхождении древнегреческой драмы. - Текст: семантика и структура. М., 1983)...

Начиная процесс систематизации различных аспектов культурной деятельности древних греков, сразу обращаешь внимание на удивительную структурированность и продуманность различных видов деятельности в античном полисе. Все было подчинено идее поддержания жизненных сил в городе, идее связи с богами, отражало надежду на непрерывную поддержку городу со стороны богов. Из архаичной мифологии выделялись те мифы, которые помогали афинянам связать в единое целое весь годовой политико-социальный, хозяйственный и климатический цикл, отразить его в едином годовом обрядово-календарном, заклинательно-призывательном магическом цикле, объединить в единой продуманной системе и зимние и весенне-осенние празднества...

В Афинах было несколько культов, оправление которых покрывало весь сакральный годичный цикл. Зимой это были мистерии Диониса, призванные поддержать и восстановить силы бога Диониса (производящих жизненных сил растений), олицетворением которых была виноградная лоза и плющ. Весной и осенью - проводидись Малые и Великие элевсинии, мистерии в честь богинь (Деметры\Коры (Персефоны)\Диониса-младенца, Иакха), призванные регулировать проростание зерна (ячменя\проса). Летом проводились Великие Панафинеи - мистерии в честь Афины и Артемиды.

Магический культ Диониса был не менее важным, чем культ матери земли Деметры или общегреческий культ бога солнца Аполлона (или его сестры богини-охотницы Артемиды). Он был таким же дарителем блага, как и они. Как Деметра (Земля) ежегодно дарует людям зерно и хлеб, а Аполлон дарует им здоровье, благо и безопасность, так и Дионис ежегодно дарует им вино, исцеляющее печаль... Т.о. основную триаду богов в классический период составляла триада (Деметра \Дионисий \Аполлон).

В целом, структуры этих мистерий были во многом одинаковы и связаны с циклами вызревания и сна различных злаков или растений. Так Малые элевсинии проводились перед севом ячменя, а Великие элевсинии были привязаны к окончанию уборки зерновых и давали магическое обеспечение сохранению жизненной силы в зерне (ячмень, зерна граната, оливы)...

Если в годовом аграрно-обрядовом цикле мистерии Диониса в основном проводились в зимний период года (ноябрь-февраль), то весенне-летний период, в основном, был занят обрядами, посвяшенными Афине. Это шесть основных праздников этой богине: Прохаристерии (проростание хлеба); Плинтерии (начало жатвы); Аррефории (даровавние росы для посевов); Каллитерии (созревание плодов); Скорофории (июнь, отвращение засухи); и наконец, Панафинеи (июль, последний сноп, битва с титанами, завершение годового цикла)...
Седьмой большой праздник, посвященный Афине проводился в конце октября, на Фесмофории (День Афины-Эрганы, Афины-ткачихи, День рода). Восьмой - в начале марта, день Афины-мореплавательницы...

Согласно мифам, Дионис считался трижды рожденным богом: от Зевса и Персефоны в облике Змеи, владычицы мира мертвых, повелительницы сокрытых в иномирье богатств и силы растений как древнейший, хтонический бог-младенец Дионис-Загрей; во второй раз, когда его воскресил из сердца Зевс (годовалого Диониса-Загрея, превратившегося в козленка, затем в бычка растерзали по наущению мстительной и ревнивой богини Геры титаны, но Афина спасла его сердце). И в третий раз от Зевса и земной женщины Семелы, дочери фиванского царя Кадма (сгоревшей во время родов от огня Зевса), принявшего в себя плод от умирающей Семелы, и родившего (как и богиню Афину) из своего бедра Диониса - Иакха. Последнее было возможным уже после эпизода в титанами, т.к. люди (и Семела) были сотворены Зевсом из земной глины и пепла сожженных им титанов, растерзавших Диониса-Загрея. Все эти события, связанные с Дионисом-триждырожденным, ежегодно воспроизводились в различных ритуалах.

Есть несколько версий рождения богочеловека Диониса.
Согласно учению орфиков (см. Зелинский Ф. Древнегреческая религия), Персефона от Зевса рожает Диониса Загрея (культ на о. Крит) - первое рождение Диониса. Гера, жена Зевса, мстя из ревности, натравливает на него своих дядей - титанов, которые, заманив мальчика игрушками, хватают его, разрывают и съедают. Однако сердце его спасает Афина (или бабушка Диониса - Рея) и передает Зевсу. Тот проглатывает сердце и в гневе испепеляет своих дядей - титанов, погубивших бога. Затем от смертной Семелы (дочери Кадма) он рождает второго Диониса (Вакха). Однако перед родами Семела сгорает от огня Зевса. Зевс успевает проглотить плод и через три месяца рождает из бедра Диониса. Третье рождение Диониса. Чтобы скрыть его от Геры он обращает его в козленка и отдает на воспитание нимфам долины Нисы... Далее воспитание, поход в Индию, возвращение в Грецию, женитьба на Ариадне и пр.

Т.о. мистерии Диониса определялись циклом в два года. Если первый год связан с тремя рождениями Диониса (как Иакха от Семелы \как Диониса из бедра Зевса \как воскрешенного Реей\Афиной Загрея), то второй годовой цикл, накладывающийся на первый, связан с возвращением Диониса из Индии, свадьбой с Ариадной, вызволением матери Семелы из Аида, приключениями бога в Греции, которые заканчиваются изгнанием его и его свиты в Ликейское море (Ликургом\Персеем). Затем примирением с ерсеем, свадьбой с Арвой и рождением сына Иакха...

Именно он, сын Диониса-Вакха (иногда греки его называли Третьим Дионисом, Дионисом-младшим, внуком Зевса, рожденным от богочеловека и земной женщины) выступает одним из персонажей афинских Малых (мартовских) и Великих (сентябрьских) элевсинских мистерий (Деметры\Персефоны\Иакха). Вновь посвященных мистов сравнивали именно с этим воплощением Диониса, с Иакхом, который во время мистерий содержался в плетенной из лозы колыбели...

Здесь уместно отметить, что в древнегреческой мифологии часто смертные, становясь богами, меняли свои имена. Так, Семела, став богиней по решению Зевса, стала именоваться Тионой. Её сестра Ино, став морской богиней, назвалась Левкотеей. Сам великий бог, рожденный шестимесячным назван Иакхом (так в гимне Дионису пелось "Приди, сын Семелы, Иакхос, податель богатств!"), затем рожденный из бедра Зевса, уже ставший богом, получил имя Дио\нисос (Дио-бог, Зевс, нисос - сын, младенец). Т.е. сын бога. Третье имя этого бога - Загрей (мистерии на острове Крит), связано с циклом мифов о борьбе Диониса с титанами и Герой.

Греки различали и три основные ипостаси Диониса: Дионис, как сын Зевса (рождает его из бедра); Дионис-Загрей, как сын Персефоны-Змеи, владычицы Аида, мира ночи и теней; Дионис-Иакх, как сын земной женщины Семелы, как человеческое дитя, которое должно быть принесено в жертву богам, что бы само стало богом...

К культу Диониса причащались на различных уровнях. Так, все жители афинского союза имели возможности приобщиться богу Дионису в зимний период (начиная с Малых Дионисой и до Антертерий). Статую бога выносили за город (в Элевсин) и с ним могли встретиться все неграждане Афин. На Великие Диониссии к внехрамовым ритуалам приобщались только Горожане, граждане Полиса, мисты и знатные гости из союзных городов, а также метеки. Для этого торжественно выносили статую бога, обходили все кварталы полиса и во время этого карнавала каждый мог лично привествовать бога. Это была вторая степень приобщенности к культу, публичное посвящение. Третья, высшая степень приобщения к культу связана с ритуалами в самом храме Диониса, куда имели допуск только посвящаемые, посвященные и иерофоны (тайное посвящение)...

После третьего рождения Зевс отдал Диониса на воспитание нимфам (музам). На гору Нису к Дионису пришли три сестры сгоревшей Семелы (Ино \Агава \Антонойя), привели с собой по три фиады (посвященных) и учредили 12 алтарей-жертвенников. Три из них были посвящены Семеле (их обслуживали менады, потомки трех её сестер Ино\Агавы\Антинойи), 9 алтарей были посвящены маленькому Дионису (их обслуживали фиады, молодые матери посвященные в культ, которые кормили своим молоком детенышей диких зверей - олицетворений различных воплощений Диониса-Загрея, после чего приносили их в жертву). Согласно этому мифу и определялась структура священной свиты Диониса на праздниках триетериях (проходивших 1 раз в два года на горе Парнас в период зимнего солнцестояния), куда входили три "старицы" (менады - потомственные старшие жрицы культа, безумствующие, ходят с факелами, руководят приводимыми ими дружинами поклонниц и ритуалами жертвоприношений, приносят жертвы богу. Основу культовых мистерий составляли иерархически организованные (в основном, по триадному типу) священные коллегии жриц Диониса...

Именно менады имели право сидеть вокруг треножника в храме Дионисия\Аполлона в Дельфах во время зимних прорицаний пифии). У каждой менады было как минимум три женщины-матроны (жрицы-фиады, неистовые) и три девушки-послушницы (вакханки, хористки, танцующие вокруг алтарей и играющие на тимпанах и на флейтах). Все они были одеты в ШКУРЫ лесных крупных зверей (волчицы, лисы, лани), подпоясанные шкурами змей, с ВЕНКАМИ из вечнозеленого плюща на головах и с ТИРСАМИ (посохи, обвитые змеиными шкурами и с шишками наверху). Среди сопровождающих обязательно должны были быть певцы хора, танцоры-мимы-актеры, музыканты (духовые, ударные, струнные)... Их роль исполняли либо девушки-вакханки, либо специально приглашенные, одетые в шкуры и в маски зверей мужчины-исполнители, собиратели винограда, всегда подвыпившие виноделы, всегда готовы к сексуальным играм (сатиры\силены). Среди животных наиболее характерных для свиты Диониса считались (львы\пантеры\рыси), символизирующие страсть к неограниченному уничтожению, поеданию; (козел\бык\осел), которые символизировали эрос, плодовитость; и наконец (медведи\кабаны\змеи) - символы силы, коварства, жизненной мощи... Это наиболее архаическая основа свиты Диониса, которая сохраняет архаичную иерархическую триадность...

Т.о. менады, жрицы омофорий (сыроедения), девы-Эринии, основавшие святилище Диониса в логове змей на горе Парнасе, приобщившие змей (змея - олицетворение Персефоны\Коры, символ Эриний\Кер из Аида) к своему культу, облаченные в волчьи (как преследующие своего бога Диониса-козленка, приносящие его в жертву) шкуры, всегда рассматривались, как потомки матери бога - Семелы, приобщенной (под именем Фионы) Зевсом после смерти к богам. Здесь было важно соблюдать прямую преемственность передачи благодати (от Зевса через Семелу) из поколения в поколение. Непрерывность такой преемственности и обеспечивала длительность культа Дионису. В пришедшем на смену культу Диониса христинстве менадам соответствовали епископы. Приобщение к культу Дтониса всегда рассматривалось как породнение с родом менады-наставницы. Чтобы стать менадой, нужно было пройти ритуал приобщения к роду жрицы. Не случайно, древние авторы, описывая культ Диониса, всегда подчеркивали, что в горы на оргии убегали и старухи, и молодухи, и девушки... С другой стороны, метафизически, три типа женщин (три по три) символизировали как три основные лунные фазы (растущая луна \полная луна \ущербная луна), так и девять месяцев роста плода (скрытого Диониса, Иакха) в материнском чреве...

Жрицы культа Диониса и внешне различались. Так, менады-жрицы (охотницы, погонщицы), в основном, носили шкуры волчиц, пантер, лисиц (бассары); фиады (кормилицы бога-младенца) - ходили в козьих шкурах; вакханки носили шкуры ланей, ягнят (небриды)...

Празднество проводилось в несколько этапов. Сначала шла подготовка (приобщение, очищение, наставление новых адептов, пост), затем торжественное шествие через весь город (селение)к святилищу и, наконец, собственно само общение с богом возле жертвенника.

Каждое такое ритуальное приобщение богу Дионису включало, как необходимые, следующие составные элементы: Призывание к богу (молитвы, пляски, пение хороводом, сопровождаемые игрой на тимпаме, флейте (авлосе), кимвале с призывами даровать жизнь людям и природе). Затем совершались жертвоприношения (священные дары богу годовалым козленком\вином\фигами - для поддержания сил самого бога). Завершалось все торжественным шествием с сексуальной оргией (акт жизнеутверждения, самооплодотворения жизненной силой Диониса) и массовыми игрищами. В классический период античной истории оргии были земенены театральными зрелищами (трагедия \сатира\ комедия). Ночные весёлые игрища с мимами и ряженными проводились при свете факелов до самого утра. Несмотря на трансформации ритуала со временем, в мистериях Диониса опьянение неразбавленным вином, сыроедение, половой акт и жестокие побои (как символ гонения на Диониса и избиения его последователей) всегда оставались частью первого посвящения в вакханты.

Мистерии проводились по ночам и не только в храме Диониса, но и в любой уединенной, скрытой среди гор пещере. Причем ритуал посвящения могли проводить каждый уже посвященный, а не только представители какого-то жреческого рода, как в других культах. Этим во многом и объяснялось широкое распространение культа Диониса среди отдаленных от полисов сельских жителей... Кроме того, как и во всех мистериях, прошедшим их было обещано блаженное существование после смерти, пребывание их душ на блаженных лугах... Более того, блаженный, чистый, пришедший к чистым, вышедший из лона Матери богини, становился богом в иномирье, участником вечного симпозиума и пиршества богов... По сути, дионисийские симпосиумы (винопитие равных среди равных) после трапезы и были человеческим вариантом пира богов на олимпе. Посвященных в вакханты увенчивали венком из веток белого тополя (символ Аида, иного мира)... Посвященным ("вакхантом") считался только тот, кто испытал экстаз во время вакхического посвящения...

Как и в других мистериях, во время посвящения в вакханты посвящаемый проходил испытания стихиями (водой, огнем, "смертью", голодом, унижением и пытками, сексом, вином)...

Структура годового цикла афинских Дионисий классического периода включала шесть основных зимних праздников и два летних.
Зимние включали: Осхофории (октябрь\ноябрь, День ношения гроздей винограда: от храма Диониса в храм Афины); Малые Дионисии (декабрь, сельские Дионисии); Малые Ленеи (26 декабря, День Диониса-Загрея), 12 января, полнолуние (Большие Ленеи); Анфестерии (февраль, полнолуние: День бочек, День кружек, День горшков); Великие Дионисии (март, полнолуние, карнавал Диониса).
Два ритуала, связанные с культом Диониса проводились и в летне-осенний период года: на Великие Элевсинии (первое рождение младенца Иакха-Диониса Персефоной) и на Фесмофории (разбрасывание частей священных животных, посвященных Дионису и сохраненные с Великих Панифений).
К Дионисийским праздникам относились и Агрионии (осень\зима), во время которых практивалось сыроедение мяса священных животных. Такое же сыроедение было характерно и для Леней.

Дионисии являлись составной частью общегородского годового цикла богослужений. Особенно зимние праздники, которые являлись подготовительными ритуалами к Малым Элевсинским мистериям. Именно на зимних Дионисиях готовились и отбирались на состязаниях молодые афиняне к посвящению в мисты. С другой стороны, вакхи, призванные к посвящению в мистерии Диониса приравнивались к элевсинским мистам, т.е. прошедшим первый уровень посвящения. Именно поэтому в культе Диониса, так же как и в других древнегреческих культах было три уровня посвящения: (вакханты \фиады \менады)...

Осхофории - праздник первой выжимки винограда. После сбора винограда его специально 10 дней отлеживали на солнце, что бы оно налилось, засахарилось. Затем 5 дней он хранился в тени и только после этого начинался процесс приготовления ритуального вина. На Осхофории завершался этот процесс, для такого созревшего винограда было специальное название "percoctus" (вполне готовый) и начинали свозить виноград из плантаций в город для выжимки и приготовления особого, лечебного вина "acrotos" (несмешанный). Именно цикл приготовления этого храмового вина и определял цикл зимних праздников Дионисия. Мальчики-мисты в сопровождении иерофонтов относят лучшие гроздья из храма Диониса в храм Афины: Дионис дарит Афине (городу) виноград для полиса...

Малые (сельские) Дионисии проводились в месяц Поседонион (декабрь) на полнолуние в сельских районах Эллады. На них ставились старые, прошлогодние трагедии. Руководили этими празднествами демархи - главы демов, сельских общин. С Малыми дионисиями связвывались подвязка винограда, переливание молодого вина в бочки, внесение удобрений на виноградники...

Ленеи проводились дважды. Малые ленеи (конец декабря, зимнее солнцестояние) соотносились со смертью младенца Диониса (козни богини Луны Геры) и его третьим рождением (миф о Дионисе-Загрее). На них приносились в жертву вино, фиги, годовалый козленок...
Вторые ленеи проводились в середине (полнолуние) января и во время их проводились первичные отборочные театральные агоны для Великих Дионисий, состязания хоров мальчиков, бег... Это был день Первого молодого вина...

Антестерии проводились в февральское новолуние. Три дня. В первый день открывали бочки с вином и упивались. На второй день состязания на кружках. На третий день в ритуальные горшки насыпали отваренное зарно с медом и выставлялись на улицу возле порога. Это был день встречи с духами умерших предков, своего рода древнегреческая Радуница.
С другой стороны, на третий день Антистерий отмечалась и ритуальная свадьба Диониса и Ариадны...

Великие Дионисии (городские) проводились в конце февраля (мартовское новолуние) и символизировало возвращение Диониса, бога жизненной силы и веселья, в Грецию. Начало праздниства оформлялось как торжественный карнавал с праздничной повозкой, в которой переносили статую Диониса по всему городу, во все его кварталы. Вечером и всю ночь проводились состязания хоров (детских\юношеских\стариков) между различными филами. Это время общения всех горожан (и посвященных и непосвященных в таинства) с их любимым богом. Это было начало морской навигации в Греции, ближайшие города-союзники привозили дань, в Афины начинали съезжаться гости со всей Эллады.
С этим сроком совпадало и начало пробуждения виноградной лозы (пробуждение Диониса). Это был и праздник первого весеннего цветения.

Нужно отметить, что в свите Диониса обязательно должны были присутствовать три типа жриц (3 девушки \ 3 женщины \ 3 старухи), которые олицетворяли с одной стороны три фазы Луны (молодая\полная\ущербная), с другой стороны 9 месяцев беременности, и 9 муз - покровительниц и воспитательниц Диониса...

Политико-территориальная структура Эллады также характеризовалась строгой структурированностью. Причем эти объединения были освящены религией и находились под покровительством тех или иных богов. Сначала люди объединялись в семью, которой покровительствовал Зевс-Ограды и Гестия, богиня домашнего очага, алтарь которых находился во дворе. Затем шли родовые объединения,которым покровительствовал Зевс Омогний. На родовых собраниях проводились свадьбы, похороны, давали имена новорожденным. Затем ежегодно в городе праздновался День Апатурий (день фратрий, день общих предков, День отцов,(конец октября, начало ноября, православная Дмитрова суббота), на которых шла запись новорожденных в книге фратрии, совершались жертвоприношения, устраивались агоны юных рапсодов среди детей фратрии. Следующим объединением были филы (в Афинах - 10 фил) - территориальные объединения вокруг храмов богов-покровителей. Затем праздновался день полиса (Панафинеи в Афинах, июль), на которых шли агоны мужских и женских хорей, состязание на колесницах, хореи гоплитов и всадников, агоны рапсодов, совершались гекотомбы (жертвоприношения 100 быков) с общегородской кормежкой мясом, торжественное шествие к храму Афины (к Акрополю) и одеванием статуи Афины в пеплос... Общеизвестно, что и главное святилище Афин имело три алтаря: (Зевса-защитника, законодателя \Гестии- хранительницы священного огня \Афины-благодетельницы).

_________________

При подготовка материалов использовались следующие материалы:

Гесиод, "Труды и дни", "О происхождении богов (Теогония);
Вильгельм Буркерт "Греческая религия" (1977 г.);
Федор Зелинский, "Древнегреческая религия", "Религия Эллинизма";
Евгений Елизаров, "Античный город";
Лев Остерман, "О, Солон!";
Карл Юнг, "Архаичны человек";
Эдуард Шюре, "Великие посвященные";
Мирча Элиади, "История веры и религиозных идей!;
Франсуа Лиссараг, "Вино в потоке образов. Эстетика древнегреческого пира";
Вальтер Ф.Отто, "Дионис. Миф и культ";
А.С. Шохов, "Структура ментального мира классической Греции"
Вячеслав Иванов, "Религiя Диониса. Ея происхождение и влияние" (1904 г.);
Вячеслав Иванов, "Элинская религiя страдающего бога" (1904 г.);
Вячеслав Иванов, "Дионис и Прадионисийство" (1924 г.);
В.К. Мамардашвили, "Лекции по античной философии" (1979 г.);
Нонн Панополитанский, "Деяния Диониса" (СПб.,1997 г.);
........................................

Дионис — бог урожая, виноделия и вина, ритуального безумия и плодородия, театра и религиозного экстаза.

Вино занимало важную часть в греческой культуре, поэтому Дионис являлся любимым богом жителей.

Истоки появления культа Диониса до сих пор не определены. Некоторые историки склоняются к мысли о том, что культ бога прибыл с востока, другие говорят о том, что источники появления культа идут с юга, из Эфиопии.

Дионис был одним из двенадцати олимпийских богов; он был рожден от простой смертной. Масштабные праздники (мистерии), посвященные Дионису, с песнями, плясками и вином, считаются прародителями театра.

В самых ранних греческих артефактах Дионис изображается как зрелый мужчина с бородой и в одежде. Обычно при нем был посох. Чуть позже стали появляться изображения с обнаженным, молодым Дионисом, совмещающем в себе функции мужского и женского начала (гермафродита).

Обычно бога сопровождают менады и сатиры с эрегированными половыми членами, вся процессия веселится, танцует и исполняет какие-либо музыкальные произведения. Сам бог зачастую сидит в колеснице, запряженной тиграми и львами.

Дионис ассоциируется с защитником всех тех, кого изгнало или не признало общество, поэтому бога связывают с некой хаотичной и опасной силой, использование которой может привести к неожиданным последствиям (вполне возможно, что это было связано с действием вина).

Он также известен как Вакх (Бахус) в римской традиции, а мистерии, посвященные богу, называли вакханалиями.

По преданиям, вино, музыка и танцы освобождают человека от житейских забот, страха и грусти, а также придают сил.

Культ Диониса также связан с подземным миром: его менады кормят умерших специальными подношениями, а сам бог выступает посредником между живыми и мертвыми.

В греческой мифологии Дионис был зачат и смертной женщины — Семелы. Гера, жена Зевса, была разгневана, узнав, что верховный бог снова воспылал страстью к обычной женщина.

Перевоплотившись в обычную смертную, Гера убедила беременную Семелу, что та вынашивает сына самого Зевса-громовержца. Женщина, поддавшись сомнениям, однажды попросила Зевса доказать ей свое величие. Верховный бог отказал женщине, так как знал, что смертные не смогут вынести проявления его высшей силы.

Однако Семела была настойчивой, и Зевс доказал свою божественную природу, извергая громы молнии, сотрясая землю вокруг. Семела не выдержала этого действия и скончалась на месте.

Расстроенный Зевс спас не рожденного сына, зашив его в бедро. Несколько месяцев спустя Дионис родился на горе Прамнос на острове Икария, где Зевс спрятал ребенка от всевидящей Геры.

В критской версии истории появления Диониса на свет, которая принадлежит перу Диодора Сикула, бог является сыном Зевса и Персефоны.

Имя Геры здесь тоже встречается: по легенде она посылает титанов к младенцу Дионису, чтобы те разорвали его на куски. Однако всемогущий Зевс спасает мальчика.

Детство и юность Диониса

Согласно мифу, в младенчестве о Дионисе заботился Гермес. По другой версии — Гермес отдал мальчика на воспитание царю Атамасу и его жене Ино, тете Диониса. Гермес хотел, чтобы супруги спрятали Диониса от гнева Геры. Существует еще одна история: как будто бы Дионис воспитывался нимфами.

Когда Дионис вырос, он обнаружил, что из виноградной лозы можно выделять прекрасный сок, который обладает удивительными свойствами.

Обрекла молодого бога на безумие, и ему пришлось скитаться по всему свету. Однако он нашел единомышленников и научил их делать вино.

Дионис был в , Испании, Эфиопии, . Из этих скитаний родилась легенда о том, что именно так вино буквально завоевало весь мир.

Дионис был исключительно привлекательным. Один из гомеровских гимнов рассказывает, как, будучи под видом смертного, сидящего на побережье, несколько моряков заметили его, и предположили, что он является принцем.

Рыбаки хотели выкрасть его и уплыть, попросив за бога большой выкуп. Однако Дионис превратился в льва и убил всех, кто был на корабле.

Дионис в мифологии

Имя Диониса также связано с мифом о царе Мидасе. Как-то раз, обнаружив, что его наставник — мудрый Силен, исчез, бог неожиданно нашел его в гостях царя Мидаса. За возвращение любимого учителя Дионис предложил царю исполнить любое его желание.

Жадный царь изволил, чтобы всё, к чему он прикасался, превращалось в золото. Дионис выполнил его просьбу.

Однако в скором времени царь понял, что и еда, и вода, и люди, к которым он прикасается, становятся золотыми. Царь умолял Диониса вернуть всё на круги своя, он был готов отказаться от своего желания.

Бог смилостивился: Мидас окунулся в реке Пактол, и заклятье было снято. Дионис упоминается также в мифах о Пентее, Ликурге, Ампеле и других.

Образ Диониса прошел в своем становлении длительный путь. Не случайно существовало несколько мифов, рассказывавших о борьбе, с которой внедрялся культ Диониса и о сопротивлении, встретившим его появление в Греции. Дионис также как египетский Осирис, сирийский Аттис, критский Загрей принадлежит к распространенному типу "божьего сына". В эллинских легендах, частично восходящих к микенским или даже возможно к минойским временам, в качестве его родителя выступает небесный бог - Зевс (Тиния) или его подземный аналог - Аид. Сложнее обстоит с матерью Диониса. Одни считают, что ею была Деметра или Ио (Diod. Ill 62, 2 - 28). У Цицерона -Дионис имеет четыре матери (Cic. De nat. Deor. III. 58), у Нонна Панополитанского - 5. В "Храме древности..." кроме "Вакха - Юпитерова сына от Семелы.. .было еще пять: от Юпитера и Прозерпины, от Нила, который Нису убил, от Юпитера и Луны, сему в честь сделаны праздники, называемые орфическими, от Ниса и Фионы" .

Луций Ампелий пишет о существовании пяти Либеров (Дионисов): "первый от Зевса и Прозерпины; он возделыватель земли и изобретатель вина. Второй Либер от Мелона и Флоры... чье имя имеет река Граник; третий от Кабира, который царствует в Азии; четвертый от Сатурния и Семелы... говорят, пятый сын Ниса и Фионы" . Отец второго Либера - Мелон - древнее божество растительности, связанное с Гераклом. Упоминание в связи с Либером реки Граник дает основание думать, что речь идет о фригийском речном или горном божестве. В ареале пеласгийской Додоны Дионис - сын Зевса и Дионы (Eur. Antig. fr. 177).

Видимо, критская ипостась Диониса - это Загрей. Греческий миф рассказывает о нем как о сыне Зевса Критского и Персефоны, с которой Зевс вступил в брак в образе змея еще до того, как приходившейся ей дядей Аид унес ее в свое подземное царство. Посланные Герой титаны, выкрасившись белым гипсом, дождались, пока критские куреты, сторожившие колыбель с младенцем в пещере на горе Ида, заснут. В полночь они выманили Загрея с помощью детских игрушек: шишки, раковины, золотых яблок, зеркала, бабок и клока шерсти. Потом они напали на Загрея. Но он устрашил их, превратившись в Зевса в накидке из козьих шкур, затем - в Крона, творящего дождь, наконец, во льва, коня, дракона или змея, тигра, быка.

Превращения Загрея объясняются следующим образом. На Крите ежегодно приносили в жертву мальчика, заменявшего царя - быка. Процарствовав день, он участвовал в танце, символизировавшем пять времен года - льва, козы, коня, змея и тельца, после чего его заживо съедали 1 . Загрей превратился в "Зевса в накидке из козьих шкур" потому, что Зевс или заменяющий его мальчик вознесся на небо в накидке, сделанной из шкуры козы Амалфеи. Превращение в "Крона, творящего дождь" указывает на то, что в дионисийских церемониях для вызывания дождя использовали трещотки.

Но Гера своим свирепым мычанием пробудила титанов как активности. Они растерзали Загрея в образе быка и пожрали его сырую плоть. Зевс сбросил их за это в Тартар, опалил мать титанов Землю - Гею страшным пожаром, а затем послал на нее потоп (Norm. Dion. VI 155 - 388). Ряд мифов связан с воскрешением Диониса - Загрея, сердце которого спасла Афина - дочь Зевса (Procl. Hymn. VII 11-15). Она вложила сердце Загрея в гипсовую фигуру и вдохнула в нее жизнь. Так Загрей обрел бессмертие. Кости его были собраны и погребены в Дельфах (Diod. V 75, 4; Eur. Cretenses. 472). Другие античные авторы рассказывают, что после того, как титаны тело Загрея разорвали на куски, они сварили его в котле. Однако бабка его Рея разыскала внука, вновь составила из кусков его тело и вернула к жизни. Персефона, которой Зевс отныне поручил присматривать за ребенком, передала его царю Орхомена Афаманту и его жене Ино, внушив ей, что ребенка следует растить на женской половине дома, переодетым в девочку. Однако Геру не удалось обмануть, и она наказала царскую чету, наслав на них безумие. В припадке безумия Афамант убил своего сына Леарха, приняв его за оленя (Eur. Bacch. 99 - 102; Paus. VIII 37, 3; Diod. Ill 2).

Миф о растерзании Загрея - Диониса титанами, заманившими его к себе с помощью зеркала, истолковывается как космогоническая история, а отражение Загрея в зеркале является символом возникновения первичной "сверхчувственной" души" в чувственном, материальном мире. Превращения убегающего от титанов Загрея означают "переселение" души в разные тела. Растерзание и поглощение бога титанами - подчинение души "чувственному", "страстному" состоянию, символом которого и являются титаны. По мифу, сердце Загрея спасает Афина - также и мист, участвующий в дионисийских таинствах, должен был "спасти" свое сердце, т.е. внутреннюю духовную сущность от обезображивающего влияния материального "титанического" мира. Орфики придали Загрею - Охотнику облик младенца и отождествили его с Дионисом - сыном Семелы. "Загрей - один из ликов праДиониса, монотеистически понятый орфиками как бог подземного царства. Он был единым богом подле единой богини - Земли" 1 .

Культ Загрея имел свои специфические особенности. Выше изложенная версия мифа является позднейшей греческой версией. На Крите в минойскую эпоху существовал культ Великой богини - Матери. Загрей же представлял собой умирающего и воскресающего юного бога - спутника Великой богини. На Крите мифология и кровавый культ Зевса переходили в мистерию через посредство целого цикла образов, связанных с именем Загрея. Дионис - Загрей определенно связан с Критом, об этом говорят и места его культа - Элевтеры и Кидония, и изображения. Критяне в древности поклонялись Великому охотнику Загрею, хтоническому демону или демону охоты (ловцу душ). Только позднее Загрей мог быть отождествлен с Дионисом, тоже охотником и богом душ, и поставлен в сыновние отношения к Зевсу, богу жизни, или к Аиду, богу смерти. Образ подобного Ловчего мы находим на одном бронзовом щите из Идейской пещеры, где молодой бог стоит одной ногой на быке и разрывает руками льва. Загрей сугубо хтоничен, если он еще и не Аид и не сын Аида, то он сын Персефоны.

Дионис - женский бог в полном смысле этого слова, источник чувственных и сверхчувственных надежд, средоточие всего мира женщин. Его культ был ими открыт, ими распространен и приведен к победе. На самом деле с младенческих лет Диониса окружали женщины как няни. Они же были спутницами обезумевшего (mainomenos) бога и носительницами его безумия (mainades) - менады (Clem. Alex. Propr. 11). В длинных одеяниях, с головами, украшенными плющом, с остриями длинных палок (тирсами) в руках, с издававшими страшных гул музыкальными инструментами они носились с Дионисом по горам, и горе было попавшим им на пути животным или мужчинам. Постоянное женское общество, обстановка экзальтации, выработали и внешний облик Диониса, отличный от Геракла. Изнеженный юноша, не способный себя защитить, но, тем не менее, покоривший весь мир и приобщивший его к своей вере, к своему безумию. Но на изображениях архаического периода Дионис выглядит вполне зрелым мужчиной, в длинном хитоне, с бородой. До раскопок на Крите и Фере о спутницах Диониса можно судить лишь свидетельствам античных, преимущественно поздних, авторов. Открытие А. Эвансом фресок и статуэток дворца в Кноссе показали примат женского начала в критском религиозном искусстве. На основе этого открыватель Крита пришел к выводу о матриархальности минойского обществ. Женщинам принадлежала главная роль и в религиозном искусстве Феры - острова, уничтоженного вулканом. Они как участницы шествий и плясок превалируют в религиозных процессиях изображенных на стенах Западного дома. Перед нами явным образом весенний праздник, отмечаемый как на острове, так и на кораблях. Все эти изображения микенской эпохи позволяют нам понять миф об Ариадне и Дионисе. К. Кереньи давно уже обратил внимание на исключительную роль в культе "божьего сына" женщин 1 . Они были спутниками Диониса, его жрицами, первыми мученицами в служении ему и главными персонажами, в связанных с Дионисом легендах.

Выше была уже речь о критском Дионисе - Загрее. Но в одном мифе он выступает под своим именем - Дионис. Речь идет о похищении критской царевны Ариадны Тесеем, бывшей ему помощницей в одолении загадки лабиринта (т. е. подземного мира). На острове Наксосе Ариадна погрузилась в сон, но ее похитил Дионис (Apollod. I 9). Возникает вопрос: какой из Дионисов это был? Похищение в состоянии временного сна явно сменяется вечным сном. В этом случае противником Тезея выступает не Дионис - сын Семелы, а Дионис - сын Персефоны, Таким образом, открывая тайну лабиринта чужеземцу, погубителю царского сына Минотавра, с точки зрения критян, Ариадна выглядит предательницей. И ее постигает кара. Миф - достояние того времени, когда Тесей - герой пелопоннесского города Трезены еще не был под влиянием морских претензий Афин переосмыслен как афинский герой.

Подруга Диониса - Ариадна почиталась на Наксосе и на других островах. Вместе с орами и харитами она явно была минойским божеством растительности и не имела никакого отношения к лунному божеству, как это беспочвенно утверждает Грейвс. Троица Дионис - Тесей - Ариадна несомненно получила окончательное оформление в эпоху тирании Лигдамида и тесных отношений Наксоса и Афин во времена Писистрата. Развитие культа Диониса связано с ролью виноградарства, ибо вина Наксоса и других Кикладских островов наиболее ценились в древности 1 .

Однако, существует более поздняя версия прочтения этого мифа. Как резонно предполагает К. Кереньи, Ариадна - в греческой мифологии дочь Миноса, царя Крита. Она была похищена влюбленным в нее Дионисом, когда спала на острове Наксос. Дионис вступил с ней в брак на острове Лемнос (Apollod. I 9). Когда боги справляли свадьбу Диониса и Ариадны, то Ариадна была увенчана венцом, подаренным ей орами и Афродитой 2 . Им Дионис еще раньше обольстил Ариадну на Крите. Этот венец был вознесен Дионисом на небо в виде созвездия. Ариадна родила от него Энопиона, Фоанта и других детей (Apollod. I 9). Принимая во внимание, что на Крите особо почиталась женская богиня, можно сделать предположение, что Ариадна - критская царевна, либо верховная жрица этой богини, либо даже одно из древних минойских божеств плодородия 1 .

Двойником Диониса в эгейско - анатолийском мире был фракийско -фригийский бог Сабазий, которого греки считали сыном Зевса и Персефоны, к которой он проник под видом рогатого змея. Поскольку последняя была богиней подземного царства, жертвоприношения и празднества Сабазия совершались под покровом ночи (Nonn. Dion. VI 155 - 388). Священным животным Сабазия была змея. Сабазия в Греции отождествляли с Дионисом -Загреем. Сабазий олицетворял растительное плодородие (Lucr. II 600 - 643). Отличием Сабазия от Диониса было наличие рогов, признака бога - быка, супруга великой матери - богини. Великая мать богов - Кибела - в греческой мифологии богиня фригийского происхождения, близкая Рее. Кибелу называли так же владычицей гор, лесов, зверей, регулирующей их неиссякаемое плодородие (Lucr. II 600 - 643). Именно Кибела, родственная Семеле владычица лесов и зверей, излечила Диониса от безумия. Диодор Сицилийский считал Сабазия более древним Дионисом, а рога связывал с тем, что бог впервые запряг быков и с их помощью произвел посев (Diod. IV 4, 1 - 2).

Во Фракии символами Сабазия - Диониса были либо растения -деревья, виноградная лоза, либо животные - бык, конь, козел. Символом Сабазия был фалл, орган плодородия. К фаллическому символу во Фракии причисляли также змею, благодаря ее форме. Во Фракии были сохранены наиболее примитивные формы культа: поклонники бога, чаще всего женщины, совершали коллективные ночные радения при свете факелов, под звуки флейт и тимпанов: одетые в звериные шкуры, иногда с рогами на голове. Они изображали свиту Диониса, в возбужденной пляске доводили себя до исступления, разрывали на части животное, воплощавшее бога, и пожирали его в сыром виде, "приобщаясь", таким образом, к божеству. В этом состоянии богоодержимости мужчины становились "вакханами", женщины -"вакханками" или "менадами" (исступленными). Растерзав своего бога, они, затем, пестовали его, как вновь родившегося и лежащего в колыбели младенца, потрясая при этом корзинкой с находящимся в ней фаллом. У фракийцев Дионис почитался под именем Диунсис. А уже в I тыс. до н. э. он был занесен в Грецию и стоял особняком из-за своих кровавых обрядов.

Мы не знаем точно, каким образом и когда соединилась с культом Диониса идея бессмертия человеческой души, хотя, как пишет Геродот, уже фракийские племена, в частности геты, осуществлявшие культ Диониса, верили в бессмертие души. Среди этих богов был и Дионис, образ, которого трансформировался. Главным содержанием мифа о Дионисе становятся рассказы, о его смерти и воскрешении его Зевсом. Таким образом, религия Диониса (Сабазия) была религией прямо связывавшей человека с богом.

Культ Сабазия был распространен на территории Фракии, Малой Азии, Греции, Италии, Испании, Галлии, Германии, Македонии, Иллирии, Паннонии, Дакии, Мезии, в Херсонесе Таврическом 1 . Во Фракии и Фригии мистерии в честь Диониса - Вакха - Сабазия предлагали спасение в этом мире через единение с богом в буйном танце, в жертвоприношении, в употребление вина или в сексуальном экстазе.

Культ фригийско - фракийского Диониса - Сабазия соответствовал самым различным настроениям и запросам населения. Бог опьянения, экстаза, божество плодородия почиталось как божество, стоявшее как бы вне и над гражданскими и общинными связями. Ему поклонялись люди разного социального положения, граждане разных городов, часто объединенные в религиозные союзы или товарищества. И для всех, без исключения, этот культ был близок, своим обещанием спасения в загробном мире.

Популярность Диониса на Балканах, очевидно, следует связывать с его покровительством виноделию, которое пришло в Грецию с Востока. Кроме того, Дионис - Сабазий был богом, дарующим забвение от мирской суеты на земле, и полностью освобождающим человека от всяческих условностей. Однако благодаря культу Диониса в Фивах и широкому распространению дифирамбической поэзии и трагедии в греческом мире, классическим стал фиванский вариант мифа о Дионисе как о сыне Зевса и Семелы. Именно фиванская версия мифа стала наиболее популярной и в Аттике.

Итак, согласно основному мифу, Дионис - сын Зевса и Семелы (Земелы) - дочери фиванского царя Кадма (Семела - фригийская богиня земли). Это слово присутствует и в славянских языках в том же значении "земля", "земелька", "земельный", в этрусском - semla, и в литовском - zemnina) 1 . Полюбивший Семелу Зевс, спускался к ней с Олимпа каждую ночь в обличье смертного. Охваченная ревностью, Гера приняла образ няни и посоветовала Семеле, которая была уже на шестом месяце беременности, поставить своему таинственному любовнику условие: пусть он перестанет ее обманывать и предстанет в своем истинном обличье (Apollod. Ill 4, 3; Ovid. Met. Ill 253). Семела послушалась этого совета и, когда Зевс отказал ей в этой просьбе, не разрешила ему больше делить с ней ложе. Тогда в ярости он, явился к ней в сверкании молний, испепелил огнем смертную Семелу и дворец ее отца. О. Группе считает, что этот миф имеет много общего с рождением Асклепия и говорит о принадлежности к фракийской племенной сфере 2 . Недоношенного Семелой шестимесячного ребенка Зевс выхватил из пламени и зашил в свое бедро (Hes. Theog. 940 - 942; Eur. Bacch. 1 - 9, 88 - 98, 286 - 297). По другой версии ребенка подобрал Гермес. Родившийся через три месяца мальчик и был богом Дионисом.

Повторное рождение Диониса из бедра Зевса, как и повторное рождение хеттского бога ветров из бедра Кумарби, выражает отказ от первоначальных матриархальных представлений. Ритуальное повторное рождение от мужчины является хорошо известной древнееврейской церемонией усыновления, заимствованной от хеттов. Вот почему Диониса называют "дважды рожденный" или "дитя двойных дверей" (Apollod. Ill 4, 3; Apoll. Rod. IV 1133 - 1138). Как уже указывалось выше, Дионис родился на горе Ниса. Тоже имя Ниса носила и кормилица Диониса. Называются и другие кормилицы, среди них Ино или Фиона, т. е. Семела под другим именем. На одном из изображений на сосуде Диониса окружают три нимфы с именами "nysai" - три - это обычное число кормилиц Диониса. Достигнув зрелости, Дионис разыскал свою мать в подземном царстве, после чего Семела была перенесена на небо (Pind. О. II 25 - 28; Paus. II 37, 5). Завистливые сестры Семелы истолковали ее смерть как наказание, посланное Зевсом за то, что она отдавалась смертному. Впоследствии, согласно мифу, Зевс отомстил сестрам Семелы, наслав всякого рода бедствия на их сыновей.

Зевс отдал своего сына на воспитание нисейским нимфам (Eur. Bacch. 556 - 559), по другой версии сестре Семелы - Ино (Apollod. Ill 4, 3). Выросший среди игр прекрасных нимф, юный бог и сам приобрел женственный облик. Он никогда впоследствии не проявлял интереса к физическим упражнениями и войне. От матери Дионис сохранил любовь ко всему, что рождено землей. Поэтому, найдя виноградную лозу и выжав сок спелых гроздьев, он решил посвятить всех людей в тайну приготовление этого чудесного напитка.

В Лаконике существовал особый вариант мифа, согласно которому после рождения Семелой Диониса в Фивах, Зевс, заподозрив ее в измене, заключил вместе с ребенком в бочку и пустил в море (Paus. Ill 24, 3). Еще по одной версии Семелу вместе с новорожденным Дионисом посадил в бочку ее отец - Кадм, который не смог вынести позора, узнав, что дочь родила внебрачного ребенка (Paus. Ill 24, 3). Волны выбросили бочку с погибшей матерью и младенцем к месту, которое стало называться Брасами (от греч. "ekbraso" - "выбрасывать"), где Семела была похоронена, а Дионис воспитан Ино и ее мужем (Paus. Ill 24, 3). И в городе Брисеи находится статуя Диониса, которую разрешено видеть только женщинам (Paus. Ill 20, 3).

Был ли Дионис в минойскую и микенскую эпохи тем же богом, каким мы его знаем по греческим текстам VIII - VI вв. до н. э., богом - быком, богом -вина и богом женщин? Окружала ли его уже тогда свита - силены, сатиры, менады? Эти вопросы смогли возникнуть лишь после дешифровки текста линейного письма "А".